Посмотрел на руку. Только браслет. Никакой металлической перчатки.
– Лигур все еще у тебя? – слабым голосом спросил я.
Что бы тут ни творилось, я должен был довести начатое до конца.
– Я отдал его. – Старик отложил стамеску и ногтем проверял вырезанную на подошве дорожку.
– Кому?
– Наместнику.
– Тирхствину?!
– Да.
– Откуда он узнал о лигуре?
– Он первый меня встретил. И я показал ему.
– Встретил? Ты куда-то уходил? Куда?
И вновь все исчезло, а вместо Мурдвина передо мной стоял Теор. В своем привычном черном костюме с завязками, с кнутом на поясе.
Я уже спокойнее встретил новое видение. Страх слабой пульсацией расходился по груди, но я старался его не замечать. Нужно было попытаться что-то сделать. Оборачиваться к двери я не хотел. Догадывался, что никого не увижу. Но подумал, что сзади теперь тоже стоят другие люди. Чуть наклонил голову и услышал, как Теор, не открывая рта, произнес:
– Он тебя предаст, но ты ему доверься. Его предательство поможет. Он не виноват. Ты сам так захотел. Это только игра.
Голос точно принадлежал Теору.
– О ком ты?
– Иногда ложь – единственный путь к правде. Кому, как не тебе знать об этом. Ты и сам многих обманул и еще обманешь. Взять того же каменщика.
– Какого каменщика?
– Которого ты обманул.
Я посмотрел вниз, на руку. Кисть опять была металлической. Браслет на запястье стал лишь ее звеном.
– Господа! – Теор улыбался, но по-прежнему говорил с закрытым ртом. – Я был рад нашему знакомству. Помогите мне встать. Не хочу последние секунды провести на коленях.
– Что это значит?
Теор только улыбнулся. Он смотрел прямиком на меня и молчал. Я сделал шаг в сторону. Он проводил меня взглядом. Куда бы я ни пошел, он следил за мной. Будто кукла.
Обернулся. Как ни странно, Громбакх и Миалинта тоже были в этом видении. Вместо Сита теперь стоял Тенуин. Я услышал сдавленный голос охотника, будто он говорил из соседнего помещения:
– Главное, чтоб это было не заразно.
– Они тоже меня предадут? – спросил я, глядя на своих спутников.
– Во-во! – Громбакх с недовольством посмотрел на Миалинту. – Крыша потекла, теперь успевай ведра подставлять.
Я испугался. Подумал, что начинаю путать видения и явь.
Повернулся к Теору. Его уже не было. В углу, как и раньше, сидел Мурдвин. Он отложил подошву и неспешно подтачивал резцы, то и дело пальцем проверяя их остроту.
Я вдохнул поглубже. Нужно было продолжать разговор.
– Лигур остался у наместника?
– Ненадолго.
– Что он с ним сделал?
– Этого я не знаю. – Мурдвин пожал плечами. – Но лигур вернулся в Подземелье. Он был совсем рядом. Я это чувствовал. Слышал его вибрацию.
– Значит, лигур в Подземелье?
– Нет.
Я окончательно запутался.
– Тогда где же он?
– Недалеко. Отсюда его унесли. Спрятали вглубь. Но не так далеко. Не так глубоко. И там он лежал. Долго. Я наслаждался его вибрацией. Она прорывалась ко мне через землю, через камень. Но недавно его опять забрали.
– Недавно?
– Год. Быть может, два назад. Мне трудно считать.
– Два года назад, – задумчиво повторил я. – Но зачем? Почему кто-то переносит его с места на места? Какой в этом смысл?
– Этого я не знаю.
– Зачем его скрывать сейчас, когда мы все можем погибнуть?
– Туман не приносит смерть.
– Что?
– Он приносит забвение.
– Хорошо… Если лигур был здесь, почему от него не избавились? Почему не бросили в бездну провала?
– Этого я не знаю…
– Если найти лигур, если его уничтожить…
– Лигур нельзя уничтожить. Его можно восстановить.
– Восстановить?
– Он лишь деталь. Одна деталь. Две. Три. Четыре…
Мурдвин продолжал считать. Никак не останавливался. Смотрел на меня исподлобья. Я ждал, что старик остановится, но, когда он дошел до двадцати семи, в нетерпении остановил его.
– Что ты делаешь?
Мурдвин отложил заточенные резцы. Наклонившись к общей куче, достал новенькие гронды и принялся их распарывать.
– Я ведь был следопытом. А обувь важна. Привык сам ее шить. Теперь вот только этим и занимаюсь.
– Нет. Зачем ты распарываешь гронды?
– У меня здесь не так много материала. Приходится разбирать одни, чтобы собрать другие.
– Но в этом нет смысла!
– Разве ты поступаешь иначе? Заполняешь время в ожидании неизбежного. Перекладываешь камни. Роешь яму, сбрасываешь землю обратно, роешь снова… Постоянно движешься, а ведь изначально стоял на том месте, куда и должен был прийти…
– Как остановить туман? – Я прервал Мурдвина.
– Успокоить.
– Как?
– Дать свободу свободным.
– А лигур? Его как-то можно отправить туда, где ты его нашел?
И опять все изменилось. Я в раздражении дернул рукой. Очередное видение случилось не вовремя. Кажется, Мурдвин был близок к тому, чтобы многое объяснить. Если только он вообще говорил правду. Откуда этот бедный сапожник все узнал? Как именно лигур очутился в его руках? Я понимал, что на этот вопрос ответа не дождусь. Быть может, я неправильно его задавал. Но у меня не было времени придумать другой подход.
В новом видении землянка почти не изменилась. Только вместо стола, станка и обуви была грязь. Высокие насыпи влажной грязи, в которой копошился обезумевший, иссохший Мурдвин. Вместо рыжих волос была серая пакля, свисавшая до плеч. Глаза скрывала ветхая повязка. Одежды никакой не было. Только почерневшее от грязи и гнойников тело. Ленточки на пальцах исчезли, и были видны сочащиеся язвы. Старик перекладывал из одной кучи в другую комки земли. И делал такие движения, будто все еще распарывал несуществующий ботинок.
– Когда увидишь, доверься ему.
Мурдвин сказал это без слов. Я окончательно убедился, что попал в видение. Подумал, что на этот раз нужно лучше исследовать окружившее меня безумие. Волнения не было.
– Ты никогда по-настоящему не выйдешь из последней комнаты. И не вернешься сюда. Потому что уже был здесь.
Я огляделся. Все казалось привычным. Охотник, следопыт и дочь наместника по-прежнему ждали меня у выхода. Любопытно было, что Тенуин снял капюшон. Обнажил белое лицо, стянутые на затылке белые волосы. Смотрел на меня через третье веко, зрением варнаата.
