– Мы бы вовремя заметили наемников, если б кто-то не помчался в туман искать свое прошлое, – не сдержался я.
– Чего?! – прогремел Громбакх с искаженным от гнева и отвращения лицом.
– Успокойтесь, – бросил Тенуин.
– Какая у вас милая, светская беседа, – хмыкнул Теор.
– А ты присоединяйся. – Громбакх принялся тереть тряпкой лезвие топора. – Заодно тебя обсудим.
– Нет, я лучше делом займусь. – Теор коротким взмахом хлястника развеял очередной сгусток.
– Мы его кашей кормим, – ворчал Громбакх, – рассказываем о своих планах, соглашаемся проводить до прокля́того Подземелья…
– Отдаем свои штаны, – подсказал Теор.
– Ну да, – усмехнулся охотник.
– Вернуть? – спросил я.
– Ну, нет! У нас тут священное правило. Если обделался в чужих штанах, они становятся твоими по праву. И по запаху. А уж ты, я видел, перепугался как следует. Не каждый день видишь столько крови.
Охотник был доволен своей шуткой. Даже торопливо смазал носовые бурки маслом, с темно-фиолетовой улыбкой затянулся поглубже и вновь принялся чистить лезвие топора.
– Зря ты не сказал, что тебя ищут. Мы бы хоть знали, чего ждать, – не успокаивался Громбакх.
– Я не думал…
– Верю! – громыхнул охотник. – Можешь написать это на родовом гербе. Тогда и вопросов к тебе будет меньше.
– Не понимаю… Откуда наемники узнали про нас? И как они проехали через ворота? – Я решил не обращать внимание на Громбакха. Он периодически прерывал меня своим ворчанием, но в его словах уже не было злости.
– Значит, привратники с ними заодно, – предположил Теор.
– Все четыре привратника и все двенадцать стражников?
– А у тебя хорошая память, – поморщился Громбакх. – С тобой надо осторожнее.
– Прошли через ворота и не побоялись, что кто-то из них донесет коменданту?
– Значит, у коменданта хорошие отношения с Орином, – предположил Теор.
– Комендант ненавидит фаитов, – заметил Шверк.
– Он ненавидит весь Багульдин, – добавил Швик.
– Он бы просто так не позволил Орину выпускать двойников наружу. Значит, у них соглашение.
– Взаимовыгодное, – согласился Теор.
– Но какое? Контрабанда?
– О чем ты?
– О сыре.
– Каком еще сыре? – не понял Громбакх.
– О горлинском сыре из наместной сыроварни, – отозвалась Миалинта. Она хорошо слышала наш разговор.
– Кто-то распространяет сыр в городе, – пояснил я. – И не только сыр. Свежие овощи, мясо. Меня горлинским сыром угощал Сольвин.
– Хозяин подворья, которое принадлежит Орину? – спросил Теор. – Он мог купить его на Тихом рынке.
– Мог. Но тогда не угощал бы со словами: «Подарок от друзей». Однако не думаю, что тут дело в одном сыре. Орин не стал бы так рисковать.
– До Алаонских пастбищ – двадцать верст. – Миалинта в два быстрых удара развеяла темно-серый сгусток. – До хранилищ сыроварни чуть меньше. Добраться через туман невозможно. Если кто-то еще использует фаитов, это многое объясняет.
– Но как Орин заставил двойников работать на себя? – удивился я.
– Мы же заставили, – хмыкнул Громбакх.
– Нас нельзя заставить, – мягко ответил Шверк.
– Только соблазнить надеждой.
– Значит, Орин так и поступил, – согласилась Миалинта. – Хотя мне это трудно представить…
– Привратники южных ворот! – вспомнил я.
– Что?
– Они видели, что мы едем под куполом. Но не спросили о нем.
– Допрашивать дочь наместника? – пожал плечами охотник.
– Они даже не удивились! Посмотрели на купол так, будто много раз его видели.
– Наверняка видели. Мало ли там беглых фаитов бродит…
– Поодиночке. Парами. Но не целой группой, не под таким куполом.
– Может, и купол видели, – согласился Теор.
– Значит, наемники Орина давно этим пользуются. Часто выезжают из города. Комендант не может об этом не знать, но почему-то, несмотря на всю ненависть к двойникам, позволяет Орину содержать целый отряд фаитов.
– И это при всех заявлениях, что туман пришел только из-за двойников, – нахмурилась Миалинта.
– О да… – печально протянул Шверк.
– Убить всех. Сразу. На месте.
– Хорошо, – буркнул Громбакх. – У нас наметилась очаровательная супружеская пара. Орин и Зельгард. Надеюсь, они будут счастливы. Нам-то что?
– Увидим, – ответила Миалинта.
Пока что к этой теме мы не возвращались. Неторопливо ехали вперед. Посменно отбивались от сгустков. Поглядывали назад в опасении увидеть очередных преследователей, но в тумане вокруг не проявлялся ни один просвет. Серая, мертвенная завеса. И крохотный мирок ясности под нашим куполом.
Лечавка Эрина по-прежнему бежала рядом. Я был уверен, что она останется на веранде своего дома – вернется в сумеречный город, но ошибся. Она смотрела на меня, виляла хвостом, лаяла. Игриво отбегала, растворяясь в тумане, будто звала куда-то. О том, чтобы последовать за ней, не могло быть и речи.
До Подземелья Искарута оставалось около двух миль.
Отдыхать в телеге, когда меня в очередной раз сменил Теор, не хотелось, поэтому я отправился к Миалинте. Со мной пошли и два фаита: девушка, которая сопровождала меня с первого появления сгустков, и женщина в дерюжной одежде. Старика фаита с тростью убили наемники.
– Ты не прав. – Дочь наместника даже не посмотрела на меня, когда я приблизился, но все же улыбнулась.
– В чем?
– Та девочка. Сестра Громбакха. Ты сказал, что ее нельзя вывести из тумана.
– Это очевидно.
– Не будь так уверен в очевидном.
– Что ты хочешь сказать?
– Сумеречное воспоминание можно вывести из мглы, но оно остается бесплотным. Пустая память, которую видит только тот, кто ее вывел.
– Но собака Эрина… Она не смогла выйти из тумана.
– Не захотела. Умное создание. Почувствовала, что лишится последнего. Сейчас она бегает по своему миру. Может общаться с другими сумеречными видениями. Покинув туман, она бы уже никогда в него не возвратилась.
«Не я первый, не я последний. Кое-кто из твоих знакомых уже проделывал такую штуку. Правда, не очень удачно».
«Отец поручил Зельгарду заботиться обо мне. После того, что я сделала. Так, пустяк. Захотела найти кое-что в тумане. Теперь это неважно».
– Ты уже выводила кого-то из мглы?
