Сольвин силился что-то сказать, но не мог. Красные от крови губы. Обезумевший взгляд. А шаги приближались. Голоса теперь слышались и слева.
Проклиная Эрина за то, что он вчера сделал в тумане, я рванул через комнату. На ходу спрятал меч в ножны: он бы помешал мне спуститься вниз.
Эрин мне сразу не понравился, еще на званом обеде он показался не самым приятным собеседником, а вчера утром, заглянув в мою комнату, лишь усилил это впечатление. Тогда здесь было значительно тише. Ни гула толпы, ни криков, ни стона умирающего Сольвина… Тихий юный день. Мягкие краски рассвета. Город просыпался лениво, позевывая и предвкушая сытный завтрак. Я был в ночной рубашке, заспанный, голодный. Сына каменщика это не смутило. Войдя, он безучастно осмотрел комнату. Все табуреты были заняты вещами, и он, не дожидаясь приглашения, сел на краешек кровати. При этом как-то неловко выставил ноги, а руками оперся на изножье. Запах ароматных мазей едва перебивал исходивший от него хмельной дух.
– Мой отец не должен знать, что я был здесь. Будьте осторожны, – непринужденно предупредил Эрин.
Одной этой фразы было достаточно, чтобы понять: ничего хорошего наша встреча не предвещает.
Я неторопливо вытирал лицо после умывания. Эрин чуть поморщился, видя, что я не спешу привести себя в порядок, но молча дождался, пока я переставлю таз с грязной водой, пока сложу полотенце.
– Вы не спросите, зачем я пришел?
– Надеюсь, вы сами об этом расскажете.
– На званом обеде вы были более учтивы.
– На званом обеде на мне было больше одежды.
Эрин чуть усмехнулся, а я призвал себя к сдержанности. Мне до сих пор не давало покоя то, что пришлось собственноручно убить двойника Миалинты.
– Я всегда думал, что вольные путешественники встают с восходом солнца. – Сын каменщика качнул головой.
– Зачем вы пришли?
Костюм Эрина едва скрадывал худобу его тела. Рукава в локтях и брючины на коленях были перетянуты серебристыми лентами, свободная ткань на плечах и бедрах собралась легкими складками, а на предплечьях и голенях тянулась ровными, чересчур тонкими полосами. На приоткрытой груди висели украшения из желтой яшмы и клыков ирбиса.
Длинные пальцы с навощенными ногтями беспокойно перебирали край покрывала, на котором он сидел, в остальном Эрин казался беспечным, заглянувшим ко мне из любопытства – посмотреть, как умывается и одевается чужестранец. Значения витиеватых сигв на его кистях я не понимал, в них не было ни одного узнаваемого образа.
– Я пришел вам помочь.
– Помочь?
– Вы спрашивали отца о тех, кто мог бы рассказать вам о тумане, научить вас ходить сквозь мглу.
– И вы знаете такого человека?
– Я сам вас кое-чему научу.
Такое предложение могло быть заманчивым, если б прозвучало от кого-то другого, а не от этого изнеженного, хмельного мужчины, но я не торопился отказывать.
– Зачем вам это?
– Вы не верите, что я просто хочу оказать добрую услугу ханголу, угодившему в ловушку нашего города?
– Нет.
– Правильно. – Сын каменщика рассмеялся тихим, шелестящим смехом, будто разом зашипели сразу несколько змей. – Вы бы меня разочаровали.
Слова Эрина настораживали все больше.
– Скажем так… – Он пожевал губу. – Я кое-что потерял в тумане. Хочу это вернуть. Но одному ходить опасно. Видите ли, в тумане встречаются… – он чуть помедлил, подбирая удачное слово, – трудности.
– Трудности?
– Да. Они доставляют массу хлопот, когда ты идешь один. Нужно часто оглядываться. А если кто-то прикрывает твою спину, сразу становится легче. Не беспокойтесь, это не так опасно, как кажется.
Я поморщился. Напрасная затея выставить меня трусом и заставить доказывать обратное.
– Ну так возьмите наемников отца. Они не то что спину, они вам и ноги, и руки прикроют, – сказав это, я сжал челюсти: напомнил себе о необходимой сдержанности.
– Отец не должен ничего знать. Не хочу его расстраивать. А его верные собаки сразу обо всем донесут.
– И где вы будете искать то, что потеряли?
– В тумане. Главное, выйти за пределы города. А там… не так важно, в какую сторону пойти. Но вы не беспокойтесь, далеко идти не придется. То, что я потерял, само меня найдет.
– Так бывает?
– Бывает, поверьте. Туман не так плох, как тут все кричат. Многие находят в нем даже то, о чем успели позабыть.
В словах Эрина было безумие, но я уже привык к тому, что все безумное в Багульдине неожиданно находит вполне логичное объяснение.
– Все просто. Вы провóдите меня, а я расскажу вам об основных опасностях, которые вас подстерегают во мгле. Заодно покажу кое-что интересное. Вам понравится. Думаю, вы напишете об этом в своем путеводнике.
За последние три года я усвоил одно важное правило: не влезать в истории, которые отвлекают от главной цели. Каждый раз они заканчивались печально: кровью, слезами или погоней. Что будет теперь? История Эрина была именно такой – ненужной, отвлекающей. Но в то же время любые новые сведения о тумане могли пригодиться.
– Я согласен. Когда выходим?
– Сейчас. – Эрин порывисто встал и этим движением сразу выдал свои мысли.
Сын каменщика боялся, что я откажусь. Значит, несмотря на всю эту вальяжность, действительно нуждался в моем участии. Не стоило так быстро соглашаться, быть может, он бы подробнее рассказал о том, что задумал.
На улицах Багульдина ничто не предвещало ночной паники. Обычная суета и теплые запахи утреннего города: свежей выпечки, ароматических мазей, просыпающихся цветов и маренной настойки, которой поливали брусчатку для защиты от мелких паразитов. Беззаботные голоса, смех и тихое ворчание лавочников.
Мы с Эрином шли в дорожных плащах, с накинутыми капюшонами, чтобы нас никто не узнал. На Моховой улице нас дважды останавливали патрули – требовали показать волосы.
– Я должен вам кое-что рассказать. – Эрин, все это время шагавший впереди, теперь поравнялся со мной.
Сказав это, замолчал.
Какое-то время мы опять шли молча. Наконец Эрин достал из плаща бутыль в ивовой оплетке, сделал несколько глотков хмеля и заговорил:
– Знаю, прозвучит странно. Но вам надо понимать, что именно происходит в тумане. Так надежнее. Тут ведь никогда не знаешь… Просто выслушайте. А там… там все поймете. Семь лет назад. Да, прошло семь лет…
Эрин опять замолчал. Чуть замедлил шаг. Я теперь тоже шел медленнее – не хотел оставлять его за спиной. От такого человека можно было ожидать чего угодно. И до тех пор пока я не узнаю, что ему в действительности от меня потребуется, нужно быть начеку.
– Семь лет назад я полюбил девушку, – будто принуждая себя к каждому слову, заговорил Эрин и одновременно с этим пошел быстрее. – Юна. Помощница Сольвина. Его дочь.
