Манафорт работал не только с диктаторами из Третьего мира — в 1995 г. он взялся за разработку предвыборной стратегии бывшего премьер‑министра Франции Эдуарда Балладюра, баллотировавшегося в президенты. За эту работу, по его собственному признанию, он получил как минимум $200 000, но Балладюр, судя по всему, расплачивался с американским консультантом из денег, полученных в результате крупной сделки по продаже трех французских подводных лодок в Пакистан (получившей во Франции название «афера Карачи»). Числились за Манафортом и другие сомнительные — с точки зрения морали — комбинации. Так, с 1990 по 1994 г. он получил от НПО «Кашмиро‑американский совет» не менее $700 000, якобы для того, чтобы продвигать в США интересы кашмирского народа. Однако не так давно расследование ФБР установило, что «Кашмиро‑американский совет» был ширмой для пакистанской Межведомственной разведки ISI, которая использовала лоббистские структуры в США в своих целях. В каких именно — ни руководство ФБР, ни окружной прокурор, посадивший исполнительного директора «Кашмиро‑американского совета» Сайеда Фая на два года в тюрьму, — не уточняли. Манафорту удалось выйти сухим из воды, поскольку он заключил контракт с КАС ещё до того, как его возглавил Сайед Фай — но за ним прочно закрепилась репутация лоббиста, готового вести дела даже с непрозрачными организациями и одиозными политиками.
В 2004 г. Пол Манафорт стал советником президента Украины Виктора Януковича. Российский американист Дмитрий Дробницкий, детально изучивший «дело Манафорта» (о нём речь пойдет чуть позже), пишет об этом так:
«Манафорта привез в Киев Ринат Ахметов, используя свои бизнес‑контакты. Для Виктора Януковича американский консультант делал примерно то же, что и для других своих клиентов — улучшал его имидж на Западе.
Кстати говоря, назвать Манафорта пророссийским советником было бы по меньшей мере большим преувеличением. До самого окончания своего контракта в 2010 году Пол всячески советовал Януковичу идти на сближение с европейскими и евроатлантическими структурами.
Дальше — сплошная серая зона. Во всяком случае, мне не удалось проверить с использованием нескольких независимых источников информацию, которая появилась в последнее время. Достоверно известно лишь, что в сентябре 2014 года Манафорт снова прибыл в Киев. Некоторые издания пишут, что он помог создать «Оппозиционный блок» и работал на него вплоть до конца 2015 года, однако так ли это на самом деле, сказать сложно. Издание The New York Times утверждает, что офис фирмы Манафорта работал в Киеве аж до мая 2016 года, но какие услуги и кому он оказывал, доподлинно не известно».
Даже если какие‑то люди, связанные с Манафортом, работали в Киеве всю весну 2016, то сам он с начала марта 2016 г. с головой ушел в предвыборную кампанию Трампа. Первоначально — в качестве политтехнолога, ответственного за обработку депутатов на предстоящей партийной конференции в Кливленде.
Уверенности в победе на конференции у Трампа в этот момент не было. После праймериз в Луизиане The Wall Street Journal опубликовала прогноз, согласно которому Тед Круз мог опередить его по числу делегатов, поскольку его политтехнологи активно работали с неопределившимися делегатами и теми, кто поддерживал выбывших из гонки кандидатов. Трампу нужен был человек, который обыграл бы команду Круза на этом поле — и его выбор пал на Пола Манафорта, чью кандидатуру предложил тестю муж Иванки, Джаред Кушнер.
Трамп нанял Манафорта за гораздо бо́льшие деньги, чем Левандовски — и это было логично, учитывая разницу в «весовых категориях» политтехнологов. К тому же Манафорт пришёл не на пустое место — в штабе Трампа уже трудился бизнес‑партнер Пола, Роджер Стоун, который неофициально консультировал миллиардера ещё в самом начале праймериз (и, возможно, был тем самым человеком, который содействовал встрече миллиардера и лоббиста). Манафорт привёл с собой своего давнего помощника Рика Гейтса, а спустя непродолжительное время по его настоятельному совету Трамп включил в свой избирательный штаб экс‑руководителя избирательной кампании губернатора Висконсина Скотта Уокера Рика Уайли, с которым Пола связывали давние деловые отношения. Фактически, Манафорт «сосватал» Уайли Трампу — и это, возможно, стало его самым большим и весомым вкладом в кампанию на ее раннем этапе.
Рик Уайли — бывший политический директор Республиканского национального комитета — не зря считался одним из самых компетентных «аппаратчиков» Великой старой партии. В 2012 г. он курировал весь 178‑миллионный бюджет этой организации, и вряд ли кто‑то лучше него разбирался в запутанной структуре финансовых потоков, питавших GOP и сложном механизме выдвижения кандидатов. При этом, как пишет сайт Politico, Уайли «является представителем редкой породы республиканских политтехнологов, которые работали внутри партийного истеблишмента, но готовы рисковать своей репутацией, работая на кандидатов, находящихся за границами республиканского мейнстрима»
[150].
Ещё одной важной деталью в досье Рика Уайли был эпизод его работы на братьев Кох (в 2008 г. Уайли помогал им создать НПО под названием Wellspring Committee).
В продуманной, подобно гроссмейстерской шахматной партии, на много ходов вперёд кампании Трампа, место для Уайли было зарезервировано уже давно. Трампу был жизненно необходим человек, который знал бы всю хитрую партийную машинерию изнутри, и мог бы повлиять на тех, от кого зависел исход голосования на конференции в Кливленде. Уайли был идеальным кандидатом на эту позицию — но его ещё следовало уговорить. Бывший босс Уайли, губернатор Висконсина Скотт Уокер активно поддерживал Теда Круза. А самые крупные спонсоры Уокера — семья Рикеттс — были ещё и в числе ведущих доноров антитрамповского независимого расходного комитета (Super PAC)
[151], главной задачей которого было остановить Трампа. Да и сам Уайли был не чужд «антитрамповской лихорадки» — по крайней мере, когда его пригласили на работу в штаб Трампа, он потратил не один час, удаляя вручную десятки твитов со своими критическими выпадами против будущего босса.
«Рик — опытный политический эксперт с очень успешной историей организации побед на выборах, — заявил Трамп, явно довольный тем, что заполучил Уайли. — Его многолетний опыт и тесные связи с политическими лидерами и партийными активистами по всей стране будут огромным активом на финальной стадии нашей кампании»
[152].
На том же совещании, на котором Большой Дональд представил сотрудникам своего штаба Манафорта и Уайли, он объявил, что даёт им право распоряжаться двадцатимиллионным бюджетом на предвыборные мероприятия в мае и июне — это был куда более щедрый бюджет, чем тот, которым оперировал Левандовски. Журналисты и политтехнологи заговорили о ползучем перевороте внутри штаба Трампа — Манафорт и его люди (Уайли, Стоун, Гейтс) стали захватывать ключевые позиции в штабе Трампа, выдавливая оттуда Левандовски и его людей или ослабляя их. С середины апреля Манафорт переключил на себя целый ряд важных административных функций, которые раньше входили в сферу ответственности Левандовски. Несмотря на попытки Трампа сгладить углы и обеспечить эффективное взаимодействие бывшей с ним с самого начала группой Левандовски (в неё входил заместитель руководителя кампании Майкл Гласснер, пресс‑секретарь Хоуп Хикс, советник Алан Кобб и некоторые другие) и «варягами» Манафорта, конфликтов избежать не удалось. Ушёл (и довольно громко хлопнул дверью) один из ключевых сторонников Левандовски, Стюарт Джолли — человек, роль которого в предвыборной кампании Трампа сложно переоценить. Джолли был координатором работы с первичными партийными организациями, с активистами низшего и среднего звеньев, удобряя и возделывая то самое «поле», на котором потом вырастали колосящиеся стебли поддержки Трампа.
