И тут случился Нью‑Йорк.
Трамп не был профессиональным политиком, поэтому говорить о том, что Нью‑Йорк был его штатом в том смысле, в каком Техас был штатом Круза, а Огайо — штатом Кейсика, можно с известной натяжкой — никаких официальных постов он там никогда не занимал. Но, по сути, Нью‑Йорк, конечно же, был родным штатом Трампа — это был штат его любимого города, города, который он знал до последней трещины в асфальте, который искренне любил, и в котором делал свою головокружительную карьеру. И Нью‑Йорк отплатил ему сторицей.
19 апреля Дональд Трамп получил на праймериз в штате Нью‑Йорк 60,4 % голосов — и 90 делегатов. Крузу пришлось довольствоваться 14,5 %, Кейсик выступил лучше и набрал 25,1 % голосов — и 5 делегатов.
А впереди маячила грозная тень третьего супервторника (26 апреля) в пяти штатах Северо‑Востока США — Делавэре, Мэриленде, Коннектикуте, Род‑Айленде и Пенсильвании. Победа в этих штатах делала Трампа почти 100 % официальным номинантом Республиканской партии.
В этот‑то самый момент и сложился «нечестивый союз» Теда Круза и Джона Кейсика.
Тед Круз и Джон Кейсик воплощали в себе два полюса Республиканской партии — но не «левых» и «правых», «голубей» и «ястребов», а, скорее, идеалистов и прагматиков. Тед Круз отнюдь не случайно апеллировал к образу Джона Кеннеди, великого романтика, который, хоть и считался демократом, но, по утверждению сенатора из Техаса, «в 2016 г. был бы республиканцем». Джон Кейсик, губернатор Огайо, как сказали бы у нас, — «крепкий хозяйственник», весьма умеренный и прагматичный политик. «Послужной список Кейсика таков, что именно на него, и, пожалуй, ни на кого другого следовало бы делать ставку партийному истеблишменту, — пишет о Кейсике Борис Межуев. — Ветеран партии, творец бездефицитного бюджета, успешный губернатор, верующий христианин, переживший новое обращение во взрослом возрасте, наконец, судя по тому, что о нём известно, — лично порядочный и симпатичный человек, не рвач и не карьерист. Конечно, такие люди всегда уступают напору рвущихся к власти честолюбцев»
[114].
Накануне супервторника 26 апреля «рвущийся к власти честолюбец» Тед Круз уговорил Кейсика заключить союз против Трампа. План заключался в том, что союзники обязались поделить между собой несколько оставшихся штатов — в частности, Индиану, Орегон и Нью‑Мексико. Кейсик отступит 3 мая в Индиане и даст Крузу возможность без помех заполучить голоса тех избирателей, которые не слишком‑то жалуют Трампа. А Круз сделает то же самое в пользу Кейсика в Орегоне и Нью‑Мексико.
После того, как Трамп играючи победил во всех пяти штатах Северо‑Востока, Индиана превратилась для Круза в тот волшебный приз, завоевав который, он ещё мог бы посоперничать с фаворитом гонки. Речь, конечно, уже не шла о том, чтобы получить заветные 1237 голосов — у Круза их было всего 564, а у Кейсика и того меньше — 252. В то же время, Трамп после 26 апреля добавил в свою «копилку» еще 43 делегата, так что общее их число выросло до 996.
План Круза состоял не в том, чтобы опередить Трампа по количеству голосов (это было уже невозможно), а в том, чтобы не дать ему набрать 1237 голосов, необходимых для номинации. Тогда на республиканской конвенции в Кливленде Круз был бы номером вторым, что давало ему определенные шансы в борьбе с Трампом. И, возможно, даже неплохие шансы — учитывая стойкое нежелание части республиканского истеблишмента видеть Трампа официальным кандидатом, подъём движения Never Trump и ультиматум неоконсерваторов, пригрозивших отказаться от поддержки Республиканской партии и вернуться в объятия демократов (откуда они давным‑давно и вышли) в случае, если Великая Старая партия не уничтожит созданное ей «чудовище Франкенштейна»
[115].
Надежда была не совсем беспочвенной: если бы Крузу удалось победить в нескольких консервативных штатах, где рейтинги Трампа были не такими уж высокими (прежде всего, в Индиане) и в нескольких округах в Калифорнии, где действовало правило о направлении делегатов от избирательных округов, он тем самым оторвал бы весомый кусок от потенциальных делегатов Трампа. Конечно, даже в этом случае общее число проголосовавших за Трампа делегатов было бы очень велико — не менее 1200 — но этого, пусть чуть‑чуть, не хватало бы для автоматического номинирования победителя праймериз на конвенции в Кливленде
[116].
Зачем это было нужно Крузу — понятно. Менее очевидна мотивация его кратковременного союзника Кейсика, который не получал от этого плана особенных бонусов, но, возможно, имели место какие‑то закулисные договорённости между ним и Крузом, о которых СМИ просто не узнали. Так или иначе, союз был заключён.
Главным призом была Индиана. Как и в Калифорнии, здесь работал принцип «победитель получает все» — и два эти штата (праймериз в Калифорнии, по традиции проходят позже остальных), приносили победителю царский трофей — 229 делегатов.
Опросы показывали, что в Калифорнии у Трампа шансов на победу больше. Но если бы он победил в Калифорнии и проиграл в Индиане, заветных 1237 голосов ему было бы не видать. Тогда на конвенции в Кливленде могли возникнуть совсем неожиданные коллизии, и резко возрастала бы роль делегации Пенсильвании, которая была «не обязана» голосовать за того или иного кандидата.
В Индиане, согласно социологии республиканцев, у Трампа было незначительное преимущество перед Крузом — но настолько незначительное, что любая соломинка, упавшая на чашу весов Круза, могла склонить их в пользу сенатора из Техаса. В этой ситуации альянс между Крузом и Кейсиком как раз и призван был стать такой соломинкой.
Трамп, разумеется, отреагировал на заключение «нечестивого альянса» очень бурно. «Если вы тайно сговариваетесь в бизнесе, если вы вступаете в сговор на фондовом рынке, то вас сажают в тюрьму, — гремел он с трибуны предвыборного митинга в Род‑Айленде. — Но в политике, из‑за того, что это мошенническая система, из‑за того, что это коррумпированное насквозь предприятие, в политике вам запросто позволяют сговариваться!»
[117].
