– Ты точно ничего не хочешь, ягодка? – спросил он. Я наблюдала, как Алекс ковырял в зубах, и понимала, что должна что-то сказать. Из-за ощущения вины у меня было скверно во рту. – Проклятый шпинат, – засмеялся он.
– По-моему, ничего не получается.
– Да, он прочно застрял. – Он вонзил зубочистку с другой стороны зуба.
– Нет, Алекс, я имею в виду нас. Ничего не получается.
– Что?
– Мне очень жаль.
– Так. Ты о чем говоришь?
– Я виновата, не ты, – неловко уверяла я его. Внезапно он извинился и сказал, что ему надо в туалет.
* * *
После ресторана Алекс предложил подвезти меня домой, даже когда я сказала, что могу взять такси. Он настаивал. Мы молча ехали, и тут зазвонил мой мобильный.
– Это я. Давай встретимся сегодня вечером.
– Сейчас я не могу говорить. Позвони мне завтра. – Дрожащими пальцами я отключила связь.
Алекс повернул ко мне лицо.
– Это был Финн, не так ли?
– Да, он.
– Финн причина твоих слов, да? Не то, что я ковырял в зубах? – Он слабо засмеялся.
– Да. – Лгать не имело смысла.
– Джози, ты мне в самом деле очень нравишься. У нас точно ничего нельзя исправить?
Я покачала головой. Никогда еще я не была так уверена в своем поступке.
* * *
На следующее утро Финн позвонил снова, на этот раз я была в офисе. Мы условились встретиться вечером. Я стала наводить порядок на своем столе – бесполезное дело, но я жутко нервничала.
– Перестань жужжать, – крикнула мне одна из коллег. – Ты все утро это делаешь. Надоела.
Правильно, надо успокоиться. Это всего лишь свидание. Возможно, мы обнаружим, что у нас не осталось ничего общего. Будет катастрофа…
– Дэвид, проснись! Я должна сообщить тебе подробности твоего завтрашнего полета. Гатвик, южный терминал, начало регистрадии в два тридцать. – Из моего голоса пропала раздражительность. Я была слишком счастлива, чтобы ворчать.
– Ты молодец, Джози.
– Дэвид, как бы мне ни нравилось быть твоей сварливой супругой, я хочу поговорить с тобой о том, что мне делать дальше. Мне нужно применять свое образование. Я многому научилась от тебя, но…
Он остановил меня.
– Джози, ты можешь делать все, что хочешь. Я дам тебе наилучшие рекомендации. Я счастлив, что ты так долго работала со мной.
Я сияла от радости.
– Спасибо. Кстати, несмотря на твои комплименты, я все равно не могу сегодня задерживаться на работе.
– Что, жаркое свидание?
– Да, раскаленное!
* * *
Мы встретились в маленьком тайском ресторане. Оба уткнулись в большое белое меню, делая вид, что озабочены выбором блюд. Финн даже надел очки.
– Я подумываю о лазерной коррекции зрения, – сказал он, – потому что терпеть не могу очки и контактные линзы.
– Очки тебе идут, – улыбнулась я.
– Спасибо.
– Пожалуй, креветки меня устроят, – неопределенно сказала я; слова на листе расплывались перед моими глазами. Наши меню отгораживали нас; мы боялись узнать друг о друге что-то, о чем не знали до этого. Например, что у Финна есть ребенок, или что я помолвлена, или что кто-то из нас болен какой-нибудь ужасной болезнью. Потом меню унесли, винную карту тоже, остался голый стол и мы с Финном. С чего нам начать?
– У меня к тебе пять вопросов, – сказал Финн, – по числу лет, которые мы не виделись.
Он налил нам по второму бокалу белого вина.
– О’кей. Я первая. – Почему ты перестал звонить, хотела спросить я, но вместо этого задала совершенно очевидный вопрос: – Ты окончил университет?
– Да. Благодаря тебе. – И он быстро добавил: – Честное слово, я серьезно говорю. После трех лет учебы в Кембридже я приехал в Лондон. Стажировался в больнице Святой Марии и в других. Ездил на восемь недель в Чикаго и работал в травматологии.
Я судорожно сжала в кулаке салфетку и сдвинула колени.
– Это вроде неотложной помощи?
– Да, типа того. Я видел огнестрельные и колотые раны, видел жертв ужасных автомобильных аварий, людей, спрыгнувших с высоты. – Он рассказывал, а я, конечно, заинтересованно кивала, но больше всего мне хотелось пробиться сквозь все формальности, отбросить их. – Очень тяжелый опыт, но полезный, – продолжал Финн.
– Как ты сдал экзамены?
Финн покраснел. Значит, в нем все-таки был ген скромности.
– Ты думаешь, что я хвастаюсь? – сказал он, проведя ладонью по шевелюре. Я улыбнулась.
– Все зависит от того, как говорить.
Он явно испытал облегчение. Проступили знакомые мне черты.
– Джози, ты не изменилась. О’кей. В Кембридже я получил 2:1 за доклиническую программу. Ну, это биологическая антропология, генетика, эволюция челвека и обезьяны.
– Да, – кивнула я, пытаясь оставаться серьезной. – Я знаю.
Финн улыбнулся.
– Потом, за следующие три года учебы, я получил степени MB и MS – бакалавра медицины и бакалавра хирургии, – серьезно рассказывал он. – Я сдал все предметы на высшие баллы и получил отлично по гинекологии и общей медицине. Экзамены были адски трудные, особенно клинические. Передо мной стоял высокопоставленный консультант, облеченный властью, и я должен был точно поставить диагноз пациенту А, ребенку с астмой, или пациенту Б с почечной недостаточностью. Это было ужасно.
– Представляю. Молодец, ты это заслужил. Так что у тебя сейчас?
– Недавно я стал старшим ординатором.
У тебя есть подружка?
– Что это такое?
– Я много работаю в стационаре, отслеживаю результаты рентгена и анализов крови, – скромно объяснил он. Я наклонилась вперед, подперла рукой подбородок и прикусила мизинец, изо всех сил стараясь сосредоточиться на его словах. – Хотя мог бы приходить туда два раза в неделю. Это не такая черная работа, как у простых ординаторов. Те делают все, что им прикажут.
– Конечно, тебе это не нравилось? – Я играла вилкой. Она выскользнула из моих пальцев и упала на пол.
– Я и забыл, какая ты неуклюжая. Подожди, я сейчас подниму ее.
Финн наклонился и извлек вилку из-под стола. Я обмахивала лицо салфеткой. Вдруг у меня перехватило дыхание – я почувствовала, как его рука погладила мою щиколотку. Я была в красных туфлях на высоком каблуке. Финн снова сел.
– Не нравилось, но так уж заведено, – сказал он с той знакомой мне легкой улыбкой. Я кивнула, но уже забыла свой вопрос.
– Не возражаешь, если я закурю? – сказал Финн.
