– Фрик! – пробормотал проходивший мимо мальчишка из его группы.
– Позвольте ему прийти еще на одно занятие, – умоляла я Пола.
Он покачал головой.
– Пожалуйста! Заставьте его пробежаться вокруг кортов, придумайте что-нибудь, чтобы он сжег свою энергию.
– Мы вернем вам деньги за остальные пять занятий. Подойдите к стойке администратора, и там все сделают.
С тяжелым сердцем я подошла к Джорджу. Он глядел на пакет пряных ник-наксов, потом снова ударил по автомату.
– Вылезай, ублюдок!
* * *
Я везла его домой.
– Почему ты это сделал, Джордж?
– Что?
– Так плохо себя вел? – Я всегда подчеркивала, что сержусь на поведение Джорджа, а не на него самого.
– Я не знаю, ма, – искренне ответил он. – Моя голова все время занята.
Если бы добрая фея сказала мне, что выполнит одно мое желание, я бы сунула руку в голову Джорджа, вытащила все сотни и тысячи мыслей, жужжащих в его сознании, причем каждое требовало особого внимания, и разложила бы их в логической последовательности. Я бы попросила, чтобы проклятый синдром гиперактивности и дефицита внимания оставил моего сына в покое, оставил всех нас в покое.
* * *
Воскресным утром мы с Кларки собирались в бассейн, недавно открывшийся в новом спорткомплексе в Шефердс-Буш. В ослепительно белом здании было две ванны. Одна поменьше, с теплой водой, прекрасно оборудованная для детей-инвалидов; другая для всех остальных. Школа, где учился Джордж, уже проводила там уроки. Впрочем, мой сын успел «отличиться» и там, и его отлучили от занятий на две недели. По словам учительницы, он только и делал, что топил других детей.
По твердому кафелю я подошла к малой ванне, над которой клубился пар. У самого края на высоком табурете сидел скучающий спасатель с прыщавыми щеками. Неподалеку от него Кларки наблюдал, как Джордж бомбой прыгнул в бирюзовую воду и едва не налетел на маленькую девочку в плавательных очках и шапочке «Спидо». Прыщавый парень встрепенулся, слез с табурета и перегнулся через перила.
– Эй, гляди, куда прыгаешь, – крикнул он Джорджу. – Ты с кем пришел?
– Со мной, – сообщил Кларки. Спасатель кивнул. Я спустилась по невысоким ступенькам.
– Тут моя мама! – крикнул Джордж. Он обхватил руками мою ногу и прижался к ней так неожиданно, что я чуть не упала. Потом я стала оценивать его успехи по десятибалльной шкале.
– Шесть баллов, у тебя ноги не прямые, – сказала я.
– Ой, ма. – Он нырнул еще раз.
– А мне что поставишь? – Кларки тоже нырнул.
– Ноль! – рассмеялись мы с Джорджем, и сын поплыл по-собачьи к противоположному краю бассейна.
– Мы сто лет не разговаривали с тобой, – сказала я Кларки.
– Да, верно. После Рождества мы еще не виделись. Кстати, оно было ужасным. Мама с папой спросили у меня, чего я добился в жизни. Прямо не сказали, что они страшно разочарованы во мне, потому что я всего лишь учитель музыки.
Я рассказала ему в двух словах про наше Рождество и про то, как Финн выложил новость про малыша, не посоветовавшись со мной.
– Еще он обиделся, что я сообщила тебе первому о своей беременности, а не ему. Теперь он часто допытывается у меня, не было ли у нас… – Тут я осеклась.
– Что?
– Ой, – отмахнулась я, – так, ничего.
– О чем он допытывается?
– Было ли между нами что-либо.
– Ты ведь никогда не говорила ему про ту ночь?
– Нет. – Я прислонилась к стенке бассейна и чертила ногой круги на воде.
– Почему? Разве он не заслуживает того, чтобы знать об этом?
– Я имею право на собственные секреты. Нам было по восемнадцать, то есть уже давно. Это касается только нас с тобой, и больше никого. Пусть это так и останется между нами.
Последовало неловкое молчание. Мне стало холодно, и я сказала, что хочу поплавать и согреться, но он взял меня за руку.
– Я жалею, что мы тогда не поговорили об этом, – тихо сказал он. – Почему мы не поговорили?
– Я не знаю. Мы были тогда такими незрелыми, да еще чуточку смущались. Но теперь это уже не имеет значения. – Я снова хотела плыть, но его рука сжала меня еще крепче.
– Я был влюблен в тебя.
– Влюблен? В меня? – Я выдернула руку из его пальцев. – Кларки! Не надо так говорить. Я не хочу вспоминать об этом. К тому же это нечестно по отношению к Финну.
– Нечестно? Тогда ты еще не была его женой.
– Какая разница? Да и странно говорить сейчас об этом.
– Но я был влюблен в тебя.
– Ты очень странно проявлял свои чувства. Помнится, ты потом всячески избегал меня целых три месяца. Мне стало даже казаться, что все случившееся всего-навсего плод моего воображения.
– Ты тоже была не слишком любезной. Когда я проснулся, ты уже ушла. Я понял, что ты сочла это ошибкой, и мне не хотелось услышать от тебя, что ты любишь Финна.
Я покачала головой и чуть не рассмеялась.
– Просто не верится, что мы говорим об этом сейчас, в бассейне.
– Мне тоже не верится.
Я посмотрела на трибуны и увидела за стеклом Агги. Она пила кофе. На ее шее был толстый кремовый шарф с помпонами. Вот уж не знала, что Элиот тоже плавал. Я поискала глазами Джорджа. Он готовился прыгнуть в воду и прижал руки к бедрам. Я помахала рукой Агги.
– Нам надо сейчас просто улыбнуться и забыть о том, что было. Подумаешь. Всего одна ночь, и все.
– Верно. Кто это?
– Агги. Ее сын учится в одном классе с Джорджем.
Элиота везли к бассейну с нагретой водой работники бассейна. С ними был высокий, мускулистый парень в черных плавках и белой майке. Вероятно, тренер. На шее у него висел свисток. Джордж радостно замахал руками своему другу, и Элиот с королевским величием помахал ему в ответ.
Кларки снова повернулся ко мне.
– Мне надо было рассказать тебе тогда, что я чувствовал.
– Теперь поздновато говорить об этом, – возразила я. – Через двенадцать лет.
Джордж плыл к нам.
– Давай больше не вспоминать об этом, ладно? Это нехорошо по отношению к Финну. – При одном упоминании об этом я чувствовала себя виноватой, словно изменяла ему в эти минуты.
– Я больше не скажу ни слова.
– О чем, Йынтсерк? – спросил Джордж.
Кларки поплыл прочь стремительным кролем. Джордж повернулся ко мне.
– Ничего, милый. Скучные вещи.
– А-а. Там Элиот!
На худенькое тело Элиота надели красочные поплавки. Небольшой бассейн был разделен сине-красным барьером на две половины. Я поздоровалась с тренером и объяснила, что Эл и Джордж школьные друзья.
