Дома я приняла душ и прослушала сообщения. Двое друзей приглашали куда-нибудь выпить, звонил Дэвид.
Он архитектор. Мы познакомились через общих приятелей. Встречаемся не так чтобы очень часто, уже год. Ему не терпится ко мне переехать – у меня квартира лучше. Я сказала ему, что мне еще нужно время.
Я опустилась на диван, вытянула пару книг с полки, открыла лэптоп и начала работать.
Было начало третьего ночи, когда я поднялась по наружной стене старого особняка в Бушвике на крышу. Первые два этажа я одолела по водосточной трубе, по которой ползла, по-лягушачьи отталкиваясь задними ногами, оттуда перелезла на пожарную лестницу.
Кое-где в соседних домах еще светились окна, но улица пустовала. Я была в черном, на лице – маска, и вообще – я умею оставаться незаметной. Поправив на спине рюкзак, я встала на перила, побалансировала, ловя равновесие, а потом подпрыгнула и ухватилась за край крыши. Я часто отжимаюсь на пальцах: влезть на крышу было для меня делом одной минуты.
Быстро и бесшумно я пробежала по всей ее длине и перепрыгнула на соседнюю. Я все рассчитала: другого такого же хорошего способа добраться туда, куда мне было нужно, просто не существовало. Там я укрылась за выступом стены у края крыши, достала свою хоккейную сумку и начала готовиться.
Я пользуюсь профессиональной снайперской винтовкой серии 2000 «легкая» с оптикой Леопольд-VX3 и тройным круглым магазином. Пусть коллеги хранят верность своим НК417 и М98, но у нас тут не центр Басры. Да, у 2000-й есть отдача. Но мы же работаем в современных городах, а не в военно-полевых условиях. Зато ее кучность – 1/2 МОА, и весит она меньше шести с половиной фунтов, что в ситуациях, подобных нашей, когда приходится много бегать и карабкаться по стенам, дает просто неоценимое преимущество.
Я подумывала о приобретении ВСС «Винторез», которая стреляет совсем бесшумно, но, честно говоря, когда делаешь всего один выстрел, люди в большинстве своем просто поворачиваются в постели с боку на бок и спокойно спят дальше, думая, что это чей-то автомобильный двигатель. Ну а тем, кому одного выстрела не хватает, не следует идти в психотерапевты.
Есть сообщения, что в Иране разработали новую модель, «Сияваш», ультралегкую. Я послала официальный запрос.
Свет в интересовавшем меня окне – второй этаж дома напротив – еще горел. Судя по времени сообщений, которые показывала Анна-Лиза, Сандра частенько засиживалась за компьютером за полночь. Установив винтовку на сошках, я легла перед ней и стала смотреть в оптический прицел.
В небольшой чистенькой гостиной светился экран телевизора-невидимки. Много книг, стол с остатками еды. И никого. Я стала ждать.
Для нас, психотерапевтов, эмоциональное благополучие наших пациентов превыше всего. Наша работа – повышать осознанность пациентов, способствовать их максимальному психологическому комфорту, помогать прерывать навязчивые и другие вредные состояния и, наконец, искоренять травматические векторы.
Как всякий практикующий ТВТ-психолог, я изрядно поднаторела в детективных технологиях. Я ни разу не задала Анне-Лизе ни одного прямого вопроса о Сандре. Даже ее полное имя она и то никогда при мне не называла. Но, базируясь на том немногом, что мне было известно, я смогла, потянув за кое-какие ниточки, провести свое расследование и выяснить, кто она, эта Сандра, где живет, чем занимается, а затем составить план.
Нашим пациентам чаще всего нужен просто слушатель – внимательный, неравнодушный, такой, с которым можно поговорить по душам. Но иногда внешние травма-векторы в дисфункциональном межличностном созависимом поведении оказываются настолько сильны, что требуется более энергичное терапевтическое вмешательство. Я проверила боезапас.
Чаще всего ими оказываются родители и партнеры, но не только. Мне приходилось иметь дело с учителями, друзьями, начальниками, подчиненными, бывшими женами и мужьями и даже с любопытными незнакомцами. Если бы мы жили в идеальном мире, то времени на планирование у меня было бы побольше. Чем подробнее план, тем легче действовать. Пружинное лезвие с таймером, прикрепленное к днищу автомобиля, – и избегающий любовных отношений виновник неадекватного поведения моей пациентки Дианы Б. отправился к праотцам в результате автокатастрофы. Причем в тот момент, когда на дороге никого больше не было, заметьте: у меня никогда не бывает случайных жертв. Отец, чья подрывная деятельность против другого моего пациента, Винса Р., привела последнего к постоянной депрессии и повышенной тревожности, скончался в результате неудачного уличного ограбления (я изучаю борьбу муай-тай). Парень, который терзал своего экс-бойфа за то, что тот пять лет назад не сумел взять на себя ответственность за него, искусно подпитывая в нем полное равнодушие к радостям жизни, неожиданно умер от острой аллергической реакции (вот она, польза подробного изучения предмета: я могла бы потратить уйму времени, возясь с цианидом калия или другими подобными веществами, в то время как всего-то и надо было поместить немного арахисового масла в нужное место). Однако бывают случаи, когда вмешательство терапевта требуется незамедлительно.
В комнату вошла Сандра. В одной руке она держала лэптоп, в другой – бокал красного вина. Из одежды на ней был только халат, на носу – дорогие очки. Она была высокая, фигуристая, с длинными светлыми волосами, выразительным, запоминающимся лицом. Вот она села за стол и, прищурившись, уставилась в экран.
Я сделала поправку на ветер. Выдохнула, закрепила руку.
Когда я уже сгибала палец на спусковом крючке, что-то вдруг слегка ударилось в меня сбоку.
Я вздрогнула, выпустила оружие и отдернула руку, часто моргая. В такие моменты, как этот, малейшей помехи, даже неожиданного дуновения хватит, чтобы выстрелить не вовремя или не удержать ствол, и поди потом расхлебывай.
Это оказался мой телефон. Элиот прислал эсэмэску с датой новой встречи. Тоже сова, значит. Я разозлилась на себя за то, что не отключила вибрационный режим во время сессии. Это было непрофессионально. Захлопнув телефон, я покачала головой. Хорошо, хоть звонок не оставила.
Я заново настроила себя и винтовку. Заглянула в прицел. Сандра печатала. Я сосредоточилась. Взяла ее на мушку.
Нажала на курок.
Пуля пробила стекло и вынесла Сандре часть затылка. Она повалилась лицом вниз на клавиатуру.
Я перезарядила винтовку и стала ждать, затаив дыхание. Секунды шли, но ничего не происходило.
Отлично. Анна-Лиза сделала большой шаг вперед.
Домой я вернулась к шести часам утра. Убедившись, что мой выстрел никого не побеспокоил, я спустилась с крыши, проникла в квартиру, убрала тело, взяла деньги и первые попавшиеся ценности (как того требует этика ТВТ-терапии, себе я оставлю лишь ту сумму, которая полностью покроет мои расходы за вечер, остальное выброшу). Конечно, любому детективу, у которого еще есть время и силы заниматься расследованием, это преступление покажется странным, но в том-то и дело, что у большинства детективов нет ни времени, ни сил. Ну а мои пациенты, разумеется, и знать ничего не знают о таких радикальных вмешательствах.
