– Местечко-то недешевое, – заметила Мел. Ее собственный вклад в оплату был чисто символическим. – Могли бы и прибраться немного.
– Тебе если мед, так еще и ложкой, – хмыкнула Джоанна. Однако и она была разочарована. – Ну и молодежь нынче пошла. Лично меня здесь все устраивает.
Они продирались сквозь сад, как дети в поисках секретных троп. В конце причала качалась на воде лодочка. Джоанна сверилась со своим информационным листком.
– Это наша.
– Пошли. – Мел шагнула в лодку и завозилась с веслами.
– Ты прямо как Алиса, – сказала Джоанна.
– А разве Алиса плавала на лодке?
– Да, когда повстречалась с овцой. Она поймала краба.
Мел не стала спорить. Притворяясь неуклюжими и хохоча над своей безрукостью, они с Джоанной по очереди садились на весла, пока наконец не отвалили кое-как от берега под пристальными взглядами птиц.
Они долго плыли, продолжая потешаться друг над другом. Замедляли ход. Наконец, за много метров от берега, они поцеловались. Если кто-то и следил за ними из окон, то вряд ли много увидел с такого расстояния. Воздух остывал. Через несколько минут они развернули лодку и, со стоном налегая на весла, погребли назад.
Позже, когда они уже были дома и наступал вечер, в окнах над водой зажглись огоньки.
– Посмотри, – сказала Джоанна.
Первые часы после завтрака Джоанна посвящала работе. Так у них было запланировано. Она обкладывалась привезенными с собой книгами и распечатками, диссертациями о золотом веке Дрездена, о поколениях дипломатов, художников и юристов, которые создали этот город. Книги топорщились закладками.
– С кого начнешь? – спросила Мел. – Только не с этого, как его? Тот, другой, куда забавнее. Ну, у которого была то ли любовница, то ли рабыня?
– Мария Аврора прелесть, – сказала Джоанна. – Август – он, конечно, не фунт изюму, но за него-то мне и платят. Кстати, раз уж мы о нем заговорили, займусь-ка я и предложением той конференции тоже.
На второй день Мел придумала выдавать свою скуку за игривость. Боднув дверь кабинета, она вошла внутрь на четвереньках.
– Не обращай на меня внимания, – пробормотала она. – Я тихая, как кошечка.
Джоанна отрывисто хихикнула.
Мел свернулась в кресле клубочком, но Джоанна больше не подавала никаких признаков того, что помнит о ее присутствии, и та скоро ушла. Когда Джоанна спустилась вниз сделать себе кофе, то нашла Мел на диване – она подключила к телевизору приставку и, выключив звук, играла в видеоигру.
Джоанна отвела взгляд. «Надо же быть такой врединой, – подумала она. – Нашла чем заняться, здесь, среди этих дивных деревьев, на берегу озера, которое так чудесно золотится под солнцем». И она снова почувствовала разделяющие их годы. Как будто они сестры: она – старшая, а Мел – младшая. Но, вернувшись наверх и снова сев за стол, она бросила взгляд в окно, на озеро, и, к своему большому удивлению и удовольствию, увидела Мел: та сидела в лодке и неуклюже гребла, кое-как управляясь с веслами.
Повозившись, Мел вытащила весла из воды и пристроила в уключинах. На ней была лондонская одежда. Вольготно раскинувшись на корме, она выудила откуда-то книгу и принялась читать. Джоанна прижала к оконному стеклу кончики пальцев. Мел не смотрела в ее сторону. Издали нельзя было понять, улыбается она или нет.
Когда она вернулась, Джоанна сошла вниз, но Мел только изогнула изящную бровь и показала на второй этаж.
– А ну-ка, назад, работать, – скомандовала она. Вынесла в сад стул из кухни и еще некоторое время читала там, пока не уронила книгу в траву, где по ней тут же забегали муравьи и мокрицы. Она сидела и смотрела на белесую, еще дневную луну, пока Джоанна не позвала ее за стол.
После ужина Мел снова собралась в сад.
– Тебя там живьем съедят, – сказала Джоанна.
– У меня есть средство от всяких тварей, – возразила Мел.
Джоанна за кухонным столом просматривала электронную почту. Оглянувшись на нее уже снаружи, Мел увидела, как дверь сузилась до размеров яркой щели.
Трава хватала за ноги. Мел шла по направлению к темной ряби озера. По дороге она набрела на свою книжку, подняла ее, отряхнула и зашагала дальше. Поднимался ветер. Озерная вода лизнула носки ее кроссовок. Мел не возражала – она не особенно дорожила этой парой.
Берег устилала мертвая, выбеленная солнцем и водой растительная масса. «В Англии, – подумала вдруг Мел, – тут наверняка валялись бы упаковки из-под чипсов и полиэтиленовые пакеты». Камешки вокруг были в основном неподходящей формы, но она все же нашла один поплоще и запустила его по воде – получилось пять «блинчиков». Она наклонилась и снова зашарила между водорослями.
– Ты не закроешь дверь? – донесся до нее через темный сад голос Джоанны. – Мошка.
В мелкой воде у берега Мел заметила то, что сначала показалось ей отличным снарядом для «блинчиков», но, ухватив его, она увидела, что это вовсе не камень. Она стала рассматривать его, светя себе телефоном.
На ее ладони лежала черная деревяшка, скользкая от водорослей, формой и размерами похожая на медаль. Одну ее сторону покрывали полустертые зарубки. Мел пригляделась к ним, потерла пальцем. Зарубки были не случайные. Они складывались в рисунок – крошечная фигурка с пятью торчащими в разные стороны конечностями-палочками.
Мел резко встала и покачнулась – у нее вдруг застучало в висках. Она потрясла головой, отгоняя противный запах, но тут налетел порыв ветра, а с ним и еще более омерзительная вонь.
– О господи, – сказала она. Холодный воздух взъерошил ей волосы и листву в саду.
Деревяшку она зашвырнула как можно дальше в кусты.
– В чем дело? – спросила Джоанна, едва Мел вошла в дом. Она даже встала из-за стола, за которым печатала, подняв очки в забранные шпильками волосы. – Что такое?
– Кыш, кыш, – сказала Мел, стряхивая с себя руки Джоанны и направляясь прямиком к раковине. – Гадость какая-то вонючая.
Когда Джоанна предложила Мел поехать сюда с ней, та первым делом ушла с работы – она служила тогда в офисе одного поверенного. Беспечность Мел восхищала Джоанну: это была уже вторая должность, которую та бросила за неполный год, с тех пор как закончила учебу.
Джоанна сняла этот дом почти на два месяца. Они планировали, что Мел проведет с ней половину этого срока.
По утрам, пока Джоанна работала, Мел садилась в лодку, выгребала на середину озера, где устраивалась, зажав походный термосок с кофе между коленями, обтянутыми самыми недорогими из ее джинсов. Напиток остывал быстро. Но кофе она могла пить и холодным.
Озеро было зеленым и заиленным. Мел опускала руку в воду. Ладонь исчезала. Даже при свете солнца темная вода точно ампутировала ее, оставляя лишь пару сантиметров. Мел сжимала под водой пальцы в кулак, но не видела ничего, кроме маленьких водоворотов.
