– Объясни, почему ты не хочешь остаться здесь? Вернемся, сразу займемся нашим делом. А ты пока отдохнешь немного.
– Отдохну? Как же! Твоя мать так на меня смотрит! Как на гниду или крысу.
– Она тебе худого не сделает! Богом клянусь! – воскликнул Илья. – Девка! Это не леса радимичские. Это Дикое Поле. Вдобавок нынче там полно печенегов. Я даже Гудмунда с собой не беру!
– Нашел с кем сравнить! – скривилась Зарица. – Свинья в канаве лучше глядится, чем он в седле! А в Диком Поле я бывала, и не раз. Батюшка туда полон… – и осеклась, увидев, как закаменело лицо княжича.
– А я что, – стушевалась она. – Он возил, а мы – с ним. Что мне было, против отцовской воли идти?
– Это да, – признал ее правоту Илья.
Против воли такого отца идти было небезопасно.
– Мы все ходили, куда он скажет, – бывшая лихая разбойница присела на ларь, пригорюнилась. Вспомнила, должно быть, прошлое. – С ним легко было. Но против него только Зибор и Хворь могли слово сказать. Да и то хорошо подумавши. Возьми меня с собой, Илюша! Я вам обузой не буду!
– А… ладно! Но помни, я тебя отговаривал, как мог.
– Ой! Можно я тебя поцелую? – Зарица вскочила и, не дожидаясь разрешения, кинулась Илье на грудь.
Поцеловать Илью у нее вряд ли получилось бы – Илья был намного выше ростом.
Если бы он не наклонился…
Утром они проснулись вместе. И улыбнулись друг другу.
– Хорошо было? – спросила Зарица.
– Да, – признал Илья.
Зарица и впрямь была хороша. Кошка бешеная. Жгучая сладость.
И всё-таки не Жерка.
Выехали следующим утром, взяв с собой большой запас стрел, припасы на пару недель, запасные плащи, теплые одеяла, подбитый кожей войлок, чтоб спать на снегу, пару небольших шатров (зима, как-никак) и по три лошади на всадника. Сам Илья, Маттах, Рулав, Малига и Загрёба. Ну и Зарица тоже. Маттах уговаривал взять с собой десяток хузар, обещая выбрать самых лучших, но Илья отказался. Они ехали не сражаться, а искать князь-воеводу. Так что в случае столкновения даже с крупной ватажкой копченых Илья рассчитывал не на луки и мечи, а на быстроту коней. Впрочем, меткие стрелы Маттаха могли бы изрядно охладить пыл возможной погони.
Илья вызнал у Кузьмы примерный батин маршрут и поделился им с Маттахом. Давеча они вычертили вероятные пути на доске, отметили места, где можно встать на ночлег и где вероятней всего встретить печенегов. Отметили также и возможный путь, по которому могла двинутся на земли русов большая орда.
Глава 26
Берег Северского Донца в месте впадения реки Везелицы. Белгород Владимиров. Двумя месяцами ранее. Рискованный ход
И снова к воротам Белгорода явились посланцы. С тем же предложением: позволить забрать тела.
– Забирайте, – разрешил Духарев. – Подпущу к стенам три десятка. И чтобы без оружия. Увидим что-нибудь побольше кинжала, мои воины будут стрелять.
Он согласился не потому, что его заботило посмертие убитых копченых.
Поживиться трофеями всё равно не удастся. Невдалеке маячила сотня всадников, которая вряд ли равнодушно отнесется к тому, что вышедшие из города люди станут обдирать покойников. К тому же, если вся эта гора трупов начнет гнить, вонь поднимется еще та.
– Благодарю, достойный князь, – подханок даже слегка поклонился, что обычно печенегам не свойственно. Перед чужими. Перед своими старшими они готовы и на брюхе ползти.
Духарев кивнул, вернулся в город и велел закрыть ворота.
Сегодняшний штурм порядком сократил численность обороняющихся. Сейчас Духарев вряд ли мог поставить на стену и полсотни воев.
Особенно жаль, что убито девятнадцать его собственных дружинников. Их всех положили на стене. Еще четырнадцать были ранены, но, к счастью, не тяжело – в конечности. Остальные получили мелкие повреждения, которые позволяли оставаться в строю. Без царапин и незначительных травм обошлись только двое. Витмид и он сам.
Но возможно, они еще порадуются, что народу в Белгороде поубавилось. Запасов еды – шиш с дыркой от бублика. Это если пересчитать на всех. А вместе с детьми народу набиралось более шести сотен.
У кого-то, понятно, в закромах кое-что было, и достаточно, но многие прибежали в спешке лишь с тем, что смогли унести. Вот почему Духарев с самого начала распорядился обобщить запасы. Кто-то наверняка что-то придержал. Сам Духарев не исключение. Раненым-то нужно хорошее питание. Но он внес в общую копилку больше трети того, что в ней было. И претензий к нему возникать не должно.
По прикидкам Грузилы припасов должно было хватить дней на десять-двенадцать.
Хотелось думать, что большой хан у Белгорода столько не усидит. Конечно, ему не хочется оставлять за спиной невзятую крепость, но снова на штурм он не пойдет. Слишком много его воев легло под этими стенами.
Понятно, что большой хан рассчитывает взять в Белгороде хорошую добычу. И в общем-то прав. Здесь есть чем поживиться. Сам Духарев уже позаботился о том, чтобы завезти сюда товары, которыми он собирался торговать весной. И он был не единственным купцом, который так поступил.
Оставалось надеяться, что большой хан сообразит, что впереди еще много крепостей, а главное – беззащитных селений.
Духареву их жителей было, конечно, жаль, но оберегать Русь в целом – дело, в общем, не его, а великого князя, который застрял где-то в Хорватии, хотя отлично знал, что печенеги болтаются у самых границ. Ну, поглядим. Может, и обойдется.
Духарев поднялся на стену, где стояли караульные. Втрое больше, чем обычно, потому что надо было присматривать за печенежскими мортусами.
Вроде бы условия, озвученные подханку, выполнялись. Оружия заметно не было. Правда, на самих покойниках его было полно, но Духарев надеялся, что его люди будут достаточно внимательны, и если три десятка копченых вздумают броситься на стены, у хана станет на тридцать бойцов меньше.
Спустившись, Сергей Иванович решил проведать раненых. Почти все гридни обладали некоторыми медицинскими навыками, так что стрелы уже извлекли и раны обработали. Рана от стрелы – скверная рана. Тем более что у печенегов была дурная привычка мазать наконечники всякой дрянью вроде гнилого мяса. Но местные дезинфицирующие препараты, хоть и воняли в большинстве совершенно омерзительно, работали неплохо. Да и иммунитет у молодых воев высокий. Можно было надеяться, что гангрены ни у кого не случится.
Поговорив с каждым и подбодрив, Сергей Иванович ушел к себе и прилег.
Спустя примерно час к нему постучался Витмид. Сотник принес миску баланды из общей раздачи и, присев, поинтересовался, как, по его мнению, будут развиваться события.
– Если копченые уйдут, – сказал Духарев, – мы – на коне. Если сядут в осаду, через пару недель возьмут город голыми руками. А они сядут, если узнают, что у нас нечего жрать.
