Зимний дворец в конце XIX века.
Я получила из Англии препарат для детских волос и втирала его в голову маленькой Анастасии. Она возражала, и я сказала: «От этого ваши волосы будут хорошо расти, дорогая». Следующим вечером я пошла за пузырьком из шкафа, а малышка убежала в соседнюю комнату. Она вернулась, волоча за ноги уродливую куклу с отклеившимися волосами, без одного глаза и руки. Она серьезно взяла маленький кусочек мочалки и начала натирать бальзамом голову куклы. Я возразила, сказав ей, что мне пришлось послать в Англию за этим средством и я не хочу, чтобы его тратили без толку. Она посмотрела на меня укоризненно и сказала: «Моя бедная Вера! У нее нет кудрей; это заставит ее волосы расти». Конечно, она была по-своему права.
Глава XXX. Образование в России
Среднее и высшее образование очень хорошо организованы в России. Есть много университетов, и плата за обучение, книги и т. д., невысока, всего около двадцати фунтов в год, и нет ограничений по возрасту. Я думаю, университету пошло бы на пользу, если бы в него было сложнее поступить, так как туда попадают многие студенты, которые по чести должны были бы быть отсеяны. Есть очень много стипендий для неимущих.
Однажды одна молодая женщина просила меня похлопотать за нее перед одним профессором, которого мне довелось знать. Ей было тридцать лет, и она бросила школу в семнадцать, хотя получила очень хороший аттестат. Она научилась кройке и шитью и работала в провинции. Она скопила несколько сотен рублей и захотела приехать в Петербург, чтобы изучать медицину
[284]. Я сообщила ей, что необходимо будет знание латыни. Она уже давно ушла из школы и теперь жила в провинции, где у нее был ограниченный доступ к книгам. Она была успешна как портниха, и я думала: почему бы ей не оставить все как есть? Но она была амбициозна и не слушала меня. Она была совершенно уверена, что она может выучить все, что потребуется, и твердо решила поступить в медицинский институт.
Мне было очень жаль женщину, приехавшую в Санкт-Петербург, чтобы жить в подвале и тратить свои деньги без толку. Однако она поступила в институт в качестве бесплатной студентки. Конечно, она ничего не достигла и заняла место, которое могло быть отдано более молодому ученику, только что вышедшему из школы, потеряла своих клиентов, испытывала терпение своих профессоров, и все без толку.
Есть много учебных заведений в Санкт-Петербурге, финансируемых государством; в них дается прекрасное образование, главным образом в разных областях современной науки. Иностранные языки хорошо преподаются, и трудно найти образованного русского, который не говорил бы свободно на трех или четырех языках. Русский язык ужасно трудный, я никогда не знала его достаточно хорошо. Камнем преткновения были цифры. Даже в десятичной системе, которая настолько проста, что мы могли бы освоить ее за полчаса, они должны использовать в магазинах специальные счеты, и даже с их помощью они часто сбиваются. Как получается, что они понимают нашу сложную денежную систему, я не знаю.
Есть много стипендий в государственных школах. Император и императрица имели право предоставления их ученикам. Родители или родственники ребенка могут платить только небольшую сумму. Одна из русских нянечек во дворце недавно таким образом отправила своего ребенка в школу. Девочке было двенадцать лет, и она умела читать, но не писать. Она была взята на восемь лет и была обеспечена едой и одеждой. Ее учили также работе по дому и рукоделию. Возможно, через восемь лет ей захочется поступить в университет. И все, что было заплачено за ее обучение, — это около пяти фунтов в год. В двенадцать лет она была грубой крестьянкой в лаптях и с головой, повязанной платком. Она даже ни разу не видела поезда, и самое прекрасное, что она когда-либо видела за всю свою жизнь, была статуя одного из императоров на одной из улиц Санкт-Петербурга. Она не понимала, что такое магазины, и никогда не слышала о покупках.
Во многих высших учебных заведениях существует ценз по рангу отца. Туда не могут поступать сыновья и дочери, чьи отцы имеют ранг ниже майора. В самом престижном институте из всех учатся дочери генералов и иностранных правителей. Королева Италии и ее сестры получали образование здесь. Во всех этих заведениях учащиеся и учителя носят форму. Она часто очень уродливая, самых невзрачных оттенков синего, которые только можно себе представить.
В России каждый человек имеет воинское звание. Учителя маленькой великой княжны Ольги должны были быть генералами, их называли «ваше превосходительство». Они носили генеральские мундиры, но маленькая пуговица на их воротниках была не такой, как у настоящих военных генералов.
Иностранцам не дают воинское звание. Они приходят, чтобы давать уроки, даже ранним утром одетые во фраки — это своего рода униформа.
Начальных школ очень мало, гораздо меньше, чем средних. Очень часто единственный, кто дает среднее образование беднякам, — это деревенский священник. Бедняга должен наставлять их, но, кажется, и жизни не хватит для этого, и у него много других обязанностей, кроме преподавания своим варварам. Он имеет свой собственный маленький участок земли, и он должен заниматься венчаниями, крестинами, похоронами… Бедняга действительно должен справляться с этим в одиночку.
Россияне ценят образование очень высоко и считают его очень полезным. Одна крестьянка однажды спросила меня, могу ли я читать и писать. Я ответила утвердительно, но заметила, что я не могу читать по-русски, а только на моем родном языке и по-французски. Она взглянула на мою комнату и на мои книги и спросила меня испуганно, правда ли, что я все их прочитала. Я сказала, что все. Тогда она воскликнула: «О! Какие хорошие родители у вас были! У меня тоже были очень хорошие родители, они отправляли меня в школу каждый день в течение четырех лет, и я могу прочитать практически любую книгу, и даже газеты, и умею писать письма».
