На следующий день после обедни мы уехали из Костромы. Ветер был так силен, что невозможно было оставаться на палубе. Я почувствовала себя ужасно дурно и спустилась в каюту с великой княжной, так что не могла насладиться красотой волжских берегов. Около трех часов государь и государыня сошли с парохода и поехали в экипаже в деревню Сусанина. Я оставалась на пароходе с великой княжной, которую не хотели утомлять этой поездкой. Наследный принц Вюртембергский, присоединившийся к их величествам в Ярославле, с тем чтобы принять участие в дальнейшем путешествии, оставался с нами. Он не любезнее во время путешествия, и настроение его не лучше, чем на месте. Он имеет несчастную привычку стараться быть глубокомысленным в своих разговорах. Если он вас поймает на лестнице, на подножке вашей кареты, в какой бы то ни было момент вашего бренного существования, когда голова ваша занята чем-нибудь другим, он с места в карьер вступает с вами в обсуждение одного из великих моральных или социальных вопросов, и вы принуждены разделять с ним его глубокомыслие или чувствительность. Это очень несчастная наклонность в принце, так как строгость этикета заставляет нас сносить эти разговоры с таким же терпением, с каким мы бы сносили его фразы. В этом случае я предпочитаю принцев старого закала, которые не брали на себя роли умных людей и довольствовались тем, что двадцать раз сряду надоедали вам одним и тем же вопросом.
Я была очень счастлива, когда наступил вечер и я могла удалиться в каюту великой княжны, как только она легла, так как я чувствовала себя все более и более больной. Волга очень обмелела; пароход не мог двигаться ночью вследствие мелей, и нам пришлось простоять на месте целых восемь часов. На другой день ветер не прекратился. Я чувствовала себя все так же плохо и не могла подняться на палубу с моей маленькой великой княжной, которую я с трудом занимала, так как, совершенно потеряв голос, не могла рассказывать ей сказок, а это в дороге главный ресурс для развлечения маленьких детей. Няня Тизенгаузен делала все, что только могла, чтобы развлечь ее. Я очень довольна сделанным мною выбором. Она хорошо умеет ходить за детьми, любит их, умеет с ними говорить, мягка и терпелива, аккуратна, усердна и очень ко мне привязана. Я знаю, что могу на нее положиться, а это редко можно сказать о служащих при дворе: большей частью это алчное и подлое отродье.
* * *
После обеда (на другой день) мы приехали в Нижний. Расположение города на довольно значительных высотах при впадении Оки в Волгу поистине восхитительно.
Оживление, которое ярмарка придает городу и пристани, представляет большой контраст с обычным видом провинциальных городов в России. Здесь толпа была так густа и так теснилась вокруг нас, что разбила окна кареты, в которой я находилась с великой княжной; по этому поводу она высказала мало либеральное пожелание: ей хотелось сорвать прутик с дерева и прогнать народ. Три женщины были раздавлены в толпе. По обыкновению, мы расположились в губернаторском доме. Это — дворец, расположенный на вершине высокого холма, откуда открывается прелестный вид на город, на обе реки и на простирающуюся бесконечно далеко равнину по ту сторону Волги.
Губернатором здесь Александр Муравьев
[97], прекрасный человек, весьма деятельный и усердный, очень любимый ярмарочным купечеством и очень нелюбимый дворянством, потому что он открыто выступает за эмансипацию крестьян, а дворянство здесь более цепко и упорно держится крепостного права, чем где бы то ни было. Во главе оппозиции стоят Шереметев и некий Стремоухое. Шереметев, вернувшись из Петербурга, уверял дворянство и даже убедил его, что в уме государя произошел резкий поворот в вопросе об эмансипации, что он больше не стоит за нее и что в конце концов уступит; это сильно приободрило непримиримых и утвердило их в фрондирующем настроении.
Говорят, что государь произнес по этому поводу очень строгую речь, в которой весьма определенно им высказал свою твердую волю, чтобы меры к эмансипации были приняты в течение самого короткого срока, так что на другой день на балу дворянства Стремоухов сказал одному из своих друзей: «Ах, мой друг, никакой больше надежды. Государь — красный». Я узнала эти подробности от одной из моих кузин, баронессы Розен, муж которой служит в Нижнем. Сама я не имею возможности никуда выходить — ни посмотреть город, ни присутствовать на балах, из которых один дается дворянством, другой купечеством. Мой грипп принял такой неприятный характер, что мне пришлось даже пролежать целый день в постели, и, не будь моей добрейшей Тизенгаузен, я была бы очень озабочена своей маленькой воспитанницей, так как императрица, будучи целый день занята своими поездками и приемами, не могла много времени отдавать малютке. К счастью, я нашла для нее здесь двух товарок для игр, маленьких Арсеньевых, внучатых племянниц губернатора; они приходили к великой княжне проводить с ней день в сопровождении своего кота, общество которого приводило ее в восторг еще больше, чем общество девочек, так что эти последние были очень обеспокоены, как бы великая княжна не присвоила себе над этим котом право собственности, и постоянно повторяли ей: «Ты не увезешь нашего кота!». Отсюда споры, окончившиеся раз даже дракой. Вообще маленькие Арсеньевы очень независимые и властные девочки, а великая княжна, привыкшая быть центром мира и чтобы все ей уступали, чувствовала себя очень не по себе. Что касается меня, то я в восторге, когда она встречает противоречие, так как боюсь, что заботы и восхищение, предметом которых она всегда является, в конце концов сделают ее эгоистичной и нервной, и я не знаю, где найти силу, способную оказать этому противодействие. Большинство детей нашего времени уже от рождения настолько благовоспитанны, что сейчас же уступают великой княжне…
Нижегородский губернатор вдов, но он живет с целым табором невесток и племянниц. Это старые княжны Шаховские, очень некрасивые и очень экзальтированные, но прекрасные существа. У одной из них, княжны Клеопатры, умной, но больной женщины, парализованы левый глаз и щека, что не мешает ей разговаривать с необычайным оживлением. Они все принадлежат к учению Сведенборга
[98] и горячо привержены той фантастической религии, которую сами себе создали. Сам Муравьев перевел библию с еврейского языка. Так как эти княжны Шаховские всегда были в дружеских отношениях с моей семьей, они считали своим долгом занимать меня в те редкие часы, когда уходит моя маленькая великая княжна, так что мне не оставалось даже это время, чтобы дать покой своей бедной груди, от которой я очень страдала. Поэтому Нижний, с его армией старых дев, произвел на меня кошмарное впечатление. Моя маленькая великая княжна очень там веселилась; она принимала депутацию от купечества, которая поднесла ей самые великолепные игрушки, между прочим, часы с тремя обезьянами, играющими на разных инструментах. Часы заводятся, и тогда эти три маленькие фигурки приходят в движение: двигают ртом, глазами, руками и ногами с таким искусством, точно живые.
