– Вчера вечером ты исчез с нашей дочерью, а этим утром проделал тот же трюк с нашим сыном, а, дедушка?
– Гадди снова жалуется на боль в груди. Вы должны завтра же показать его врачу.
– Ничего страшного, – сказала Яэль. – Он все это придумывает.
– И тем не менее…
– Ладно, мы сводим его, – сказал Кедми.
– Ты обещаешь?
Он удивленно уставился на меня.
– Я же сказал. Можешь не сомневаться. Где это вы были?
И мы рассказали ему о новой синагоге, открывшейся в бывшем детсадике. Он мгновенно вскипел:
– Ну, вот! Не говорил ли я вам, что они уже почти захватили всю страну? Еще немного, и в субботу нам будет разрешено передвигаться только на роликах!
Я поинтересовался, чем закончился их вчерашний визит в полицию. Он ответил, что, прежде всего, он подал официальную жалобу на полицейского, которому до конца его жизни не светит теперь никакое повышение. Я снова задал ему вопрос – на этот раз в отношении убежавшего кандидата в убийцы. Думает ли он сам, что тот невиновен?
– Думаю ли я о том, виновен он или нет? Какая разница? Допустим, я верю, что виновен. Но моя задача состоит в том, чтобы не я, а судья поверил в его невиновность.
Тем временем Яэль принесла мне завтрак.
– Который час?
– А что, кроме всего прочего, Ракефет умудрилась сломать твои часы?
– Нет, я просто забыл их в комнате.
– Сейчас половина девятого. Ты уже начал отсчитывать часы?
– Нет, конечно. С чего ты это взял?
Телефон прозвонил. Яэль взяла трубку. И вернулась. Звонил Аси с автобусной станции Тель-Авива. Они уже на пути к нам. Я вернулся в свою комнату, захлестываемый волнением, встал на колени возле маленького саквояжа, вытащил из него мой паспорт и билет и снова проверил время вылета. Затем перечитал текст доверенности, которую я оставлял Аси, а напоследок внимательно вчитался в свидетельство о разводе. Тень на потолке заставила меня вздрогнуть. Чья это тень – моя или еще кого-то, кто появился в комнате. Я сложил мою пижаму и убрал ее. Небо за окном было пронзительно синим. Внизу, за углом, я опять обратил внимание на белый автомобиль, который следовал за нами. Водитель стоял, привалившись к багажнику. Тщедушный мужчина в белом костюме.
Я поспешил к Цви, который все еще спал в полутемной гостиной, его обнаженная рука свисала до пола. Он открыл глаза и удивленно воззрился на меня.
– Папа? Который час?
– Уже половина девятого.
Тот же недоумевающий взгляд.
– Цви, вставай. Я думаю, что этот человек внизу… Думаю, он ожидает тебя.
– Что еще за человек?
– Ну тот… твой. Ты понимаешь, о чем я. Кальдерон…
– О боже! Он уже здесь? Знаешь, по-моему, это уже слишком.
– Ты собираешься вставать?
– В свое время. Из-за чего весь сыр-бор? Еще нет и девяти… а ведь сегодня праздник.
– Мне кажется, следует его пригласить. Пусть поднимется сюда.
– Не делай этого. Пусть ждет. Он привык.
Он нырнул снова под одеяло и закрыл глаза.
– Как бы там ни было, думаю, что тебе пора вставать.
– Хорошо, хорошо. Еще чуть-чуть. Впереди еще куча времени. У тебя что, предполетная лихорадка?
– Да вроде бы нет.
– Ты рад, что летишь обратно?
– Непросто мне расставаться с вами со всеми.
– Ох!..
И он повернулся на другой бок.
Кедми уселся поудобней и принялся за газету. Яэль начала убирать квартиру. Я смотрел в окно на тощего человечка, который застыл на том же месте, куря сигарету. Некоторое время я боролся сам с собой, в результате чего решил сходить за ним. Он стоял, не спуская глаз с окон нашей квартиры. Я подошел вплотную. Внезапно он увидел меня. Поначалу он сделал попытку куда-нибудь деться, но затем, узнав, тут же расплылся в улыбке и протянул мне руку:
– Хелло, мистер Каминка… Я не думал, что вы узнаете меня. Как прошел ваш седер?
– Более или менее. А ваш?
– Главное, что он прошел. Эта пытка все тянулась и тянулась. И все из-за старшего брата моей жены… С каждым годом он говорит все дольше и дольше. Но в конце концов мы это пережили.
– Вы ждете здесь Цви? Он еще не проснулся.
– Конечно, конечно, я знал, что так будет. Пусть спит. У меня есть для него кое-что. Кое-что новенькое, что может его заинтересовать. Но не волнуйтесь. Пусть выспится.
– Что-то новенькое?
– О, это касается бизнеса. Ничего особо значительного… Это все может подождать. Ну а вы, мистер Каминка… Как вы? Я слышал, что развод прошел гладко. Я подвозил туда вчера Цви, и мне показалось, что она перенесла это спокойно.
– Не хотите ли вы подняться со мной наверх?
– О, нет… Нет. Я не могу этого сделать. Не в такое время. Я подожду здесь, у машины. У меня в машине есть приемник… и вообще все, что нужно. Я просто перепутал время… что-то с часами… и вот приехал слишком рано… Забудьте об этом, прошу вас… В конце концов, это ваш последний день здесь… Нет…
– Но, мистер Кальдерон, я настаиваю. Мы, кроме всего прочего, вытащим Цви из постели.
– Абсолютно невозможно! Это выглядит так… как если бы я…
И он начал все сначала:
– Это, как если бы я… на самом деле я собрался в синагогу… Я никогда ведь не пользуюсь машиной ни в субботу, ни по праздникам… Все для молитвы – и таллит, и кипа, и молитвенник у меня с собой. В машине… И я уже был на полпути к синагоге, как вдруг в голове что-то взорвалось… Мысль… Что все в моей жизни безнадежно… Что он хочет меня бросить… Скажите, ради бога, что это не так. Вы высказали столько достоинства и сочувствия ко мне в ту ночь… Это так помогло мне дожить до сегодняшнего дня…
Я дотронулся до его тонкой и теплой руки, и он прижался ко мне, его морщинистое лицо покрылось пятнами, глаза запали.
– А он ничего не говорил обо мне… Хоть чего-нибудь?
– Давайте поднимемся…
Его лицо ожило. И просветлело.
– Но он… Цви… Он упоминал?.. Он не скажет, что…
– Нет. И, насколько я его знаю, не говорил и не скажет. Но пошли, выпьем чего-нибудь, вам это не повредит. А его мы разбудим. Хватит уже ему спать.
– Для него это вредно… Я имею в виду его привычку спать допоздна. Это не позволяет ему продвигаться в делах. Я говорил ему, что он не может позволить себе открывать глаза за час до открытия биржи и думать, что самое время заняться чем-то. Но ведь сегодня другое дело… праздник… Почему бы не дать ему отоспаться? Не волнуйтесь… А если мы разбудим его, то он страшно разозлится… А я… Может, мне удастся отыскать какую-нибудь синагогу поблизости, и я смогу помолиться…
