В конце 1990-х гг. в американской научной среде разгорелась дискуссия, основу которой сформировала тенденция к сокращению социального капитала. То, что американцы постепенно стали утрачивать способность к самоорганизации, подтвердило исследование Р. Патнэма. Если для подсчета национального объема социального капитала применить два показателя – индекс доверия и членство в общественных объединениях то количество членов разного рода добровольных ассоциаций (от родительских комитетов до клубов женщин-избирательниц и кружков игры в боулинг) за последние десятилетия XX в. сократилось на 25–50 %; время, затрачиваемое на неформальное общение вне работы, уменьшилось на четверть, на деятельность в общественных организациях – почти наполовину. Индекс доверия (процент положительных ответов на вопрос: «Можно ли доверять людям?») снизился с 1979 г. примерно на треть
[8].
Полученные при исследовании данные помогли впоследствии Р. Патнэму связать социальный капитал с существованием гражданского общества. Исследуя взаимозависимость культуры и экономического благосостояния различных сообществ, он пришел к выводу, что материальное благополучие не является причиной развития социального капитала, но, наоборот, экономический рост происходит в тех странах, где имеется развитая гражданственность
[9].
Первый современный систематический анализ социального капитала сделан П. Бурдье. Он определял это понятие как «агрегацию действительных или потенциальных ресурсов, которые связаны с включением в прочные сетевые или более-менее институциализированные отношения взаимных обязательств или признаний»
[10]. Его видение является инструментальным и сосредоточено на пользе, которую индивиды накапливают, постоянно участвуя в группах с целью создания некоторого ресурса. «Выгода, которая аккумулируется благодаря членству в группе, является базисом возможных солидарностей»
[11]. Из определения Бурдье становится понятным, что, во-первых, социальные отношения сами по себе открывают доступ индивидов к ресурсам ассоциации или группы; во-вторых, качество социального капитала равняется качеству этих ресурсов.
Социальный капитал – это продукт организованного взаимодействия, имеющий общественную, а не индивидуальную природу.
По мнению американского социолога А. Портеса, экономический капитал находится на банковских счетах, человеческий капитал – в головах людей, социальный же капитал присущ структуре человеческих отношений. Для обладания социальным капиталом человек должен быть связан с другими, и эти «другие» – фактический источник его преимущества. Социальный капитал как элемент функционирования социально организованной общественной системы не может находиться в частной собственности, он является общественным благом. Социальный капитал, не будучи собственностью отдельной организации, используется каждой организацией в меру возможностей.
Различают две формы социального капитала – структурный (сети, ассоциации, институты, а также правила и регламенты, которые регулируют их функционирование) и когнитивный (отношения, нормы, поведение, разделяемые ценности, доверие).
Эти формы относительно самостоятельны и независимы. Они могут существовать как автономные проявления, как тот или иной институт, тот или иной регламент, при этом уровень доверия людей к ним не очень высок. В то же время в различных ситуациях можно наблюдать высокий уровень доверия между людьми при отсутствии тех или иных формальных организаций. Виды социального капитала можно рассмотреть относительно уровней его формирования (табл. 1.3).
Таблица 1.3. Виды социального капитала
Социальный капитал формируется на микроуровне (фирмы, домашние хозяйства, микрорайон, небольшой населенный пункт), мезоуровне (регион, где действуют различные ассоциации, возникает взаимодействие бизнес-структур и объединений) и макроуровне. Все уровни взаимодействуют, порождая синергетический эффект. Социальный капитал на разных уровнях взаимно дополняет друг друга, при этом нельзя достичь значимого эффекта, если один из уровней развит недостаточно.
Социолог Д. Коулман рассматривает социальный капитал как одну из форм человеческого капитала. Помимо навыков и знаний, человеческий капитал состоит в способности людей составлять друг с другом некую общность. Причем эта часть человеческого капитала имеет принципиальное значение не только для хозяйственной жизни, но и буквально для каждого аспекта социальной жизни. Предметно Коулман определяет социальный капитал как внешние и внутренние связи организации. Можно купить компанию и вместе с ней социальный опыт по ее организации и управлению
[12]. Горизонтальные связи обеспечивают сообществам идентичность и общность целей, но в то же время в отсутствие связей, соединяющих различные социальные группы (религиозные, этнические, социально-экономические), внутригрупповые связи могут стать основанием для преследования узких интересов и препятствовать доступу к информации и материальным ресурсам, которые могли бы оказать поддержку сообществу (например, сведения о вакансиях, доступ к кредитам).
Социальный капитал также определяется своими функциями. Он включает в себя множество различных составляющих, которые характеризуются двумя общими свойствами: 1) состоят из нескольких социальных структур и 2) облегчают определенные действия субъектов внутри структуры, будь то индивид или корпорация.
Социальный капитал так же, как и физический, существует в форме запаса, который индуцирует поток ценностей, воздействующих на экономику. Так, социальный капитал содействует обмену информацией, коллективному принятию решений, коллективным действиям. Как и физический капитал, он требует инвестиций, периодических вложений в свое поддержание (в форме социальных взаимодействий или специальных мер, поддерживающих доверие в обществе).
Социальный капитал отличается от физического тем, что он не теряет в своей величине в процессе использования, т. е. не амортизируется. Более того, он теряет свою стоимость, если не используется. Он также не может быть создан на индивидуальной основе. Это сугубо социальное явление, существующее только в контексте и внутри того или иного социума (рис. 1.4).
