– Да. Верно, – сказал он, помедлив, и откашлялся. – Я преступник. Наемник. Грабитель. Вмешался во все это, потому что люблю драки и мне все равно, с кем биться. Я знаю, какова цена яшмы, жадеита и прочих камней, которые еще попадаются в копях Амелля. И я хочу нажиться. Мне без разницы, сколько этих людей завтра погибнет. Что ты еще хочешь знать? Я сам скажу, не нужно использовать твою безделушку, спрятанную под змеиной кожей. Я не собираюсь ничего скрывать. Ты права, я не подхожу ни тебе, ни твоей благородной миссии. На этом все. Спокойной ночи. Я пошел спать.
Вопреки своим словам он не встал. Только схватил палку и несколько раз ткнул ею в пылающие угли.
– Корин, – сказала Висенна тихо.
– Что?
– Не уходи.
Корин опустил голову. Из коричневого полена в костре стреляли синие гейзеры огня. Он взглянул на нее, но вида неистово блестящих глаз вынести не сумел. Отвернулся к огню.
– Не требуй от себя слишком многого, – сказала Висенна, кутаясь в плащ. – Так уж повелось, что неестественное пробуждает в людях страх. И отвращение.
– Висенна…
– Не прерывай меня. Да, Корин, людям требуется наша помощь, они за нее благодарны, часто даже искренне, но они нас презирают, боятся, не смотрят нам в глаза, плюют за спиной. Те, кто помудрее, вроде тебя, менее искренни. Ты не исключение, Корин. Я уже от многих слышала, что они недостойны сидеть со мной у одного костра. Но бывает так, что это нам нужна помощь тех… нормальных. Или хотя бы – их общество.
Корин молчал.
– Знаю, – продолжала Висенна, – что тебе было бы легче, если б у меня были седая борода в пояс и крючковатый нос. Тогда отвращение к моей персоне не вызывало бы в твоей голове такого замешательства. Да, Корин, отвращение. Эта безделушка, которую я ношу на лбу, – халцедон… Именно ему я в основном обязана своими магическими способностями. Ты прав, при помощи халцедона мне удается четче читать мысли. Твои же – даже слишком четкие. Не требуй, чтобы мне это было приятно. Я колдунья, ведьма, но я еще и женщина. Я пришла сюда, потому что хотела с тобой переспать.
– Висенна…
– Нет. Уже не хочу.
Они сидели в молчании. Пестрая птаха в глубине леса, в темноте, на ветке дерева, чувствовала страх. В лесу были совы.
– Насчет отвращения, – сказал наконец Корин, – ты слегка переборщила. Но я готов признать, что ты пробуждаешь во мне что-то вроде… беспокойства. Не надо было допускать, чтобы я видел тогда все то, на перекрестке. Тот труп, понимаешь?
– Корин, – сказала чародейка спокойно. – Когда ты под кузницей воткнул врану меч в горло, я чуть не сблевала на гриву коня. Только чудом удержалась в седле. Но оставим нюансы нашей работы в покое. Закончим разговор, который ведет в никуда.
– Закончим, Висенна.
Чародейка плотнее запахнула плащ. Корин подбросил в костер пару щепок.
– Корин?
– Да?
– Хочу, чтобы тебе было не все равно, сколько людей завтра погибнет. Людей и… И других. Я рассчитываю на твою помощь.
– Я тебе помогу.
– Это не все. Остается проблема перевала. Я должна открыть дорогу через Кламат.
Корин указал тлеющим кончиком прута на другие костры и лежащих рядом с ними людей: спящих либо погруженных в тихие беседы.
– С нашей превосходной армией, – сказал, – с этим проблем быть не должно.
– Наша армия разбежится по домам в тот момент, когда я перестану отуманивать их чарами, – печально улыбнулась Висенна. – А я не буду их отуманивать. Не хочу, чтобы кто-то из них погиб в битве не за свое дело. А кощей – это не их дело, только – Круга. Я должна пойти на перевал сама.
– Нет. Сама не пойдешь, – сказал Корин. – Пойдем вместе. Я, Висенна, с детства знал, когда надо убегать, а когда рановато. И знание это я совершенствовал долгими годами практики, поэтому часто схожу за отважного. Не собираюсь нарушать своих привычек. Тебе не надо отуманивать меня чарами. Сначала посмотрим, как этот кощей выглядит. Кстати сказать, а что оно, по-твоему, такое – кощей?
Висенна склонила голову.
– Боюсь, – прошептала, – что это – смерть.
VI
Враги не дали поймать себя врасплох в пещерах. Ждали в седлах, неподвижные, прямые, всматривались в выходящие из леса ряды вооруженных селян. Ветер, рвущий их плащи, делал их похожими на худых хищных птиц с растрепанным оперением, грозных, пробуждающих уважение и страх.
– Восемнадцать, – сосчитал Корин, привстав в стременах. – Все верхом. Шесть заводных. Один воз. Микула!
Кузнец быстро перестроил свой отряд. Вооруженные пиками и копьями присели на краю зарослей, воткнули пятку оружия в землю. Лучники выбрали позиции между деревьями. Остальные отступили в чащу.
Один из всадников двинулся в их сторону, подъехал ближе. Сдержал коня, поднял руку над головой, что-то выкрикнул.
– Хитрость, – проворчал Микула. – Уж я-то их знаю, сучьих детей.
– Убедимся, – сказал Корин, соскакивая с седла. – Идем.
Они вдвоем медленно подошли к всаднику. Потом Корин заметил, что Висенна идет следом.
Всадник оказался боболаком.
– Буду говорить коротко, – крикнул он, не спешиваясь. Его маленькие глазки блестели, наполовину скрытые в мехе, которым поросло лицо. – Я – нынешний командир группы, которую вы там видите. Девять боболаков, пятеро людей, трое вранов, один эльф. Остальные мертвы. Случилось между нами недопонимание. Бывший наш командир, чьи стремления привели нас сюда, – вон там, в пещере, связанный. Сделаете с ним, что пожелаете. Мы хотим уехать.
– И правда, речь была короткой, – фыркнул Микула. – Вы хотите уехать. А мы хотим выпустить вам кишки. Что скажешь?
Боболак блеснул острыми зубами, выпрямившись в седле во весь свой росточек.
– Думаешь, я договариваюсь из страха перед вами, перед вашей бандой засранцев в соломенных лаптях? Да пожалуйста, если хочешь, мы проедем по вашим животам. Это наше ремесло, селюк. Знаю, чем мы рискуем. Даже если часть из нас погибнет, остальные – вырвутся. Такова жизнь.
– Воз не проедет, – процедил Корин. – Такова жизнь.
– Мы в курсе.
– Что на возу?
Боболак сплюнул через правое плечо.
– Одна двадцатая того, что осталось в пещере. И чтобы все было ясно: прикажете оставить воз – никакого договора. Если мы должны выйти из этой забавы без профита, то предпочитаем – с пониманием, что хоть не без драки. Ну как? Если все-таки биться, я бы предпочел сейчас, пораньше, пока солнышко не припекло.
– А ты смелый, – сказал Микула.
– У меня в семье все такие.
– Мы вас пропустим, если сложите оружие.
Боболак сплюнул снова, для разнообразия – через левое плечо.
