Инспектор из метрополии сидел, откинувшись на спинку стула, и наблюдал за мистером Поллардом со странным выражением лица.
– Я рад, – сказал он, – что в главном мы с вами сходимся. Я ведь именно за этим сюда и приехал: восстановить справедливость, исправить ошибку, которую когда-то… допустили. Но не наказать, наоборот – избавить от наказания. А если потребуется – предотвратить новое преступление.
Помощник шерифа отмахнулся:
– Это сработало бы в Нью-Лондоне или Теслабурге, перед соответствующей публикой, – но мне-то заливать не надо. Я ж не просто помогаю мистеру Эйслеру вносить в Черную книгу данные на свежих «крестничков». Я провожу ознакомительную беседу, предупреждаю: на Острове свои правила, у нас – свои. Украдешь – лишишься пальца, убьешь безоружного – сразу на виселицу… Ну, и многие, конечно, божатся, что попали сюда случайно, «мы этого не совершали», самая любимая их песня, вечный гимн. – Он наклонился вперед, усмехнулся – Но они совершали, мистер Хук. Если речь о преступниках, а не о должниках и неудачниках – еще как совершали. За мелкую кражу в Хокингленд не отправляют, сами знаете; для таких существуют исправительные дома и местные тюрьмы. А у нас отборная клиентура.
– Мне кажется, вы несколько непоследовательны…
– Последовательней некуда, мистер Хук. Сюда они прибывают за дело. Но здесь – отрабатывают свое, можете мне поверить. И управляемся мы с ними в рамках нашего, местного правосудия. Никого не волнует, что здесь творится, пока клиенты не покидают границ Хокингленда. – Он посмотрел на инспектора в упор – И не должно волновать.
– Потому что, – подхватил Хук, – если хоть один из грешников будет признан невиновным, остальные начнут сомневаться в собственном приговоре. Роптать. Задавать вопросы. А может, и бунтовать.
– Приятно иметь дело с умным человеком, инспектор! Так что, вопрос закрыт?
– И вы даже не спросите, в чем там было дело?
Мистер Поллард почесал мизинцем бровь. Старый Том тем временем по второму кругу рассказывал всем охочим о том, как покойный Исайя Хейм своим загробным голосом поведал о грядущем массовом заселении Хокингленда, и как Том переспросил, не ошибся ли он этак на сотню лет, а тот не ответил, просто воспользовался усилившимся ветром и швырнул в Тома трещоткой с собственного креста. Слепой Франц в тон ему наигрывал что-то тревожное.
– У меня через неделю важный день, – сказал мистер Поллард. Он расстегнул воротник и показал потертый кожаный ошейник, застегнутый на небольшой висячий замок. – Из минуса выхожу в ноль. Хлопот, знаете, по горло: мы с женой хотим устроить настоящий праздник, с музыкантами, фокусами, танцами, выставим угощение на площади… Поэтому давайте вкратце, буквально в двух словах. А потом пожмем друг другу руки и разбежимся. Обратно «Нетерпеливый» летит в субботу вечером… ну, здесь особых развлечений вы себе не найдете, но я велю парням, покажут вам Миражные Пустоши, свозят в заброшенный городок дальше к югу… Сахарный Домик, опять же. Второй помощник капитана говорил, что вы проявляли некоторый интерес…
Он подмигнул, мол, дело обычное, нечего стыдиться, все мы живые люди. Мистер Хук слегка побледнел, но промолчал.
– Ну и, само собой: комната в «Курносой», еда-питье за мой счет. – Помощник шерифа тоже откинулся на спинку стула, отхлебнул из кружки. – Так что там у вас за казус?
– Вы слышали когда-нибудь о пилюлях со-чувствия? – холодно спросил мистер Хук.
– Что-то такое… лет семь назад… ходили туманные слухи, вроде как это из старых, еще со времен Падения, разработок. Разламываешь напополам, одну принимаешь сам, вторую даешь другому – а потом вы чувствуете плюс-минус то же самое. В нью-лондонских подпольных борделях была шибко популярная забава – до тех пор, пока несколько человек не сыграли в ящик от передоза. Доводили до экстаза партнершу, сами ловили кайф, тот отзеркаливался в ней, потом снова шибал по клиенту… И сердце не выдерживало. В конце концов прикрыли лавочку, никто не хотел в такое ввязываться.
– Приятно иметь дело с осведомленным человеком, мистер Поллард. Все более-менее так, как вы расказали. За одним исключением: полгода назад пилюли снова всплыли. В деле, представьте, об убийствах. Преступник заставлял жертву проглотить половину, сам глотал другую, а затем транслировал эмоции настолько сильные, что – вы правы – сердце партнера не выдерживало.
– Без обид, мистер Хук, но на преступление не тянет. В чем вина-то? Заставили проглотить пилюлю? Так она без яда. Что-то там протранслировали в мозг жертвы? А как докажете?
– Полиции не пришлось ничего доказывать. В третий раз обреченный на смерть не захотел глотать свою половину – и убийца его застрелил. Взяли с поличным. Судили и отправили, как вы можете догадаться, в Хокингленд.
– А теперь выяснилось, что стрелял не он? Скучно, мистер Хук. А может, кому-то в парламенте понадобились такие пилюли – и этот кто-то решил поторговаться с единственным человеком, который может знать рецепт? Кстати, как зовут-то вашего героя?
Инспектор покачал головой:
– Полагаю, рецепт пилюль Бессмертным давно известен. И стрелял тот, кто стрелял. Намного интереснее его мотивы. Вы ведь сами упомянули: эмоции начинают отзеркаливаться и усиливаться. Убийца знал, на какой риск идет, – но не испугался. Более того, сумел пережить то, что убило его жертв.
– И то, что он сам, как вы считаете, им транслировал. Крутой сукин сын, а?
– Самый обычный, вот в чем загвоздка. Не охотник за чудовищами, не географ, не контрабандист. Выступал в цирке, имел высокий социальный рейтинг. Лет семь назад лишился сына, жена с тех пор повредилась рассудком – и вот, восемь месяцев назад умерла.
– Дайте угадаю: убийства как-то связаны со смертью жены? Недобросовестные врачи? Кредиторы? И снова повторю: скучно, мистер Хук. Как-нибудь, если выпадет свободная минутка, я расскажу вам истории покруче – у нас, знаете, такого насмотришься…
Инспектор едва заметно пожал плечами:
– Пожалуй, вы правы: зря я отнял ваше время. Убийства действительно были совершены из мести. Только не за жену – за сына. Тот однажды ночью стал свидетелем попытки изнасилования – и вмешался. Четверо против одного… силы были неравными, но он не смог пройти мимо, так уж был воспитан. Из четверых трое оказались несовершеннолетними, все валили на четвертого, которого отыскать не удалось. Получили минимальный срок, вышли. Затем были убиты отцом покойного. Тривиальная история, мистер Поллард, верно?
– А что четвертый?
– Да ничего. Скорее всего поменял имя, подделал документы… О том случае сейчас наверняка и не вспомнит. Хотя не исключаю, что с тех пор он вляпался в какое-нибудь другое дело. Что был осужден под другим именем. Что попал, например, в Хокингленд.
Старший помощник шерифа какое-то время сидел, небрежно постукивая пальцами по столу. Слушал, как Слепой Фриц наигрывает задорную «Когда я плясал с Пеньковой Кумою».
– Ладно, – сказал наконец мистер Поллард, – мысль вашу я уловил, и без всяких пилюль. Звучит кучеряво, но – верю. Ваш мститель-циркач прибыл, стало быть, в Хокингленд. Мотает срок в Плевке и вынашивает планы мести четвертому из убийц, который – вот ведь совпадение! – угодил сюда же. Так?
