Холм с китовьим причалом возвышался на северо-западной окраине Плевка: отсюда, как на ладони, видны были все пропыленные склады, бараки, казармы, мастерские, Канатная и Золотая улицы, и даже поместье шерифа – там, на дальнем берегу Трясучьего Ручья. Городок вырос в устье залива лет сто назад и с тех пор не слишком увеличился в размерах – да и шансов-то, сказать по правде, не имел. Хокингленд не представлялся Бессмертным сколько-нибудь перспективным ни для планомерного заселения, ни для масштабной добычи ресурсов. Ее Величество эту точку зрения не оспаривала, хотя время от времени засылала сюда своих географов – из тех, кому не находилось работы ни в Дарвинии, ни в Пенроузии. Географы эти делились на две категории. Которые поумнее, быстро смекали, что к чему, и убирались обратно на Остров. Прочие оставались в Хокингленде навсегда: никто не утруждал себя переправкой их тел на родину.
Их – как и прочих покойников – хоронили прямо на полях: закапывали, вбивали пропитанный слюной рыжего кленовца крест, вешали на перекладину две-три трещотки. Когда дул ветер, трещотки вращались и стрекотали, отпугивали жальворон и мелкое зверье. Старый башмачник Том Третье Ухо, опрокинувши на праздник стаканчик-другой, божился, что слышит в этом стрекоте голоса, даже некоторые узнает.
Сегодня, например, ему примерещился бас мистера Исайи Хейма, самого первого шерифа, – и Том охотно сообщал это всем, кто имел несчастье оказаться в пределах досягаемости. То есть как в самой «Курносой», так и в непосредственной от нее близости.
Мистер Поллард придержал поводья, чуть помедлил – и направил Красавчика к постоялому двору.
Том устроился в углу полутемного зала. За остальными столиками как раз рассаживались те, кто вернулся с разгрузки. Пили здесь в эту пору мало, в основном занимались единственным из разрешенных законом убийств – убивали время.
Мистер Поллард подошел к столику у окна, спросил:
– Свободно?
– Конечно, садитесь, – ответил чужак. Было ему от силы лет двадцать семь; гладко выбритое узкое лицо, острый нос, безразличный взгляд – один в один королевский географ. Причем из первой категории.
Мистер Поллард опустился на стул, снял и повесил на гвоздь рядом с собой шляпу.
– Что пьете?
Чужак пожал плечами:
– Мне сказали, это «Местное особое», пенистое.
Мистер Поллард кивнул. Отодвинул левой рукой деревянные жалюзи, правой взял кружку и выплеснул в окно.
В зале стало тихо, только Слепой Франц продолжал пиликать на скрипочке что-то меланхолическое.
– Надо полагать, – спокойно сказал чужак, – редкостное пойло?
– Другого вам и не налили бы. – Мистер Поллард обернулся к стойке, махнул рукой – Барни, нам два темного. И что-нибудь перекусить – верно, мистер?..
– Хук. – Чужак протянул ему ладонь – широкую, с крепкими пальцами, всю в шрамах. – Джон Хук, репортер.
– Питер Поллард, старший помощник шерифа.
Мистер Хук посмотрел на него с интересом:
– Вот так удача!
– Вы даже не представляете какая.
Подошел Барни, выставил перед ними две кружки темного, пару тарелок с бараниной.
– За мой счет, – сказал ему мистер Поллард.
– Вот, значит, как оно бывает, – проворчал из-за соседнего столика Ромео Клубок. – Лишил людей развлечения, а теперь еще платит за столичного. Хотя – чего удивляться, да, Нос-По-Ветру? Кто всплыл с самого дна, тот никогда об этом не вспомнит, известное ж дело.
Мистер Поллард сделал глоток, кивнул Ромео:
– Ты-то, я смотрю, успел полюбоваться дном своей кружки раза три, не меньше. Угнетающее зрелище, кому угодно испортит настроение – эй, Барни, сделай-ка так, чтобы Клубок видел там что-нибудь повеселей. А если, – добавил он, – тебе развлечений не хватает – напомни завтра. Когда будут распределять смены на лесопилке, позабочусь, чтобы не скучал.
В зале захохотали, сам Ромео проворчал насчет того, что вот ведь, спасибо, конечно, и вообще, он же ж не всерьез, ну, пошутили бы вместе, делов.
– Надо полагать, – сказал мистер Хук, когда все внимание снова переключилось на старого Тома, – это особые, понятные только местным шутки. Вроде мочи в кружке? А дальше: выпьешь – смешно, выльешь – оскорбишь, завяжется драка – опять же, один против всех – смешно.
– Да нет, «местное» оно потому и «местное». Вы же помните, как называется наш городок, мистер Хук?
Тот почти сразу кивнул:
– Не любят у вас газетчиков.
Мистер Поллард отрезал кусок отбивной, неловко наколол на вилку.
– Вряд ли, – сказал, – вам стоит об этом беспокоиться. Скорее уж – о том, как у нас относятся к ищейкам.
– Пока не видел ни одной. Но, я смотрю, и кошки-то здесь тоже не прижились. – Мистер Хук кивнул за окно. Посреди пустынной улочки распластались несколько медовых игуан, жарились на солнце, натужно дышали. Одна вдруг стрельнула языком в мухорку и принялась лениво жевать, подрагивая полуприкрытыми веками. – Сплошные ящерицы да змеи, верно? И говорят, чертовски ядовитые. Я перед отъездом специально обзавелся сапогами с высоким голенищем, на каблуке. Чтобы в случае чего хватило одного удара.
Мистер Поллард отмахнулся:
– Пока не пытаетесь их поймать, вы ничем не рискуете. Никто не любит тратить яд понапрасну. Но вы ведь, – добавил он, – явились сюда именно за этим, верно?
Мистер Хук аккуратно отрезал очередной ломтик, отправил в рот. Прожевал, не спуская глаз с мистера Полларда.
– Капитан скайвала? – спросил наконец.
– Второй помощник. Но – только подтвердил. А за день до этого пришла радиограмма шерифу. Никто не любит ищеек, я же вам говорил, инспектор. И у шерифа на такой случай есть свои люди в метрополии. Откровенно говоря, я думал, вы выберете что-нибудь пооригинальней: ветеринаром, агентом по закупке древесины…
Мистер Хук пожал плечами:
– Я плохо разбираюсь в сортах дерева. И вряд ли управился бы с проблемными родами у овец или свиней. А профессия репортера обеспечит некоторую свободу действий. Разумеется – если большинство здесь и впредь будет считать меня репортером.
Теперь настал черед мистера Полларда держать паузу. Он ел, постукивая вилкой по столу, челюсть медленно ходила туда-сюда, полуприкрытые веки подрагивали.
Мистер Хук ждал.
– Зависит от, – сказал наконец помощник шерифа. – Убедите меня. Объясните, почему я должен помогать вам.
– Если бы я сказал, что мы оба служим закону…
– Я купил бы еще одну порцию «Особого» и вылил – но уже не в окно, а вам за шиворот. Это Хокингленд, а не благословенный Нью-Лондон. Здесь живут те, кому закон наподдал под зад. Те, кого он вышвырнул в эту Богом забытую дыру. Вы явились сюда, чтобы найти преступника, инспектор? Ну так других здесь и нет – за вычетом, может, девиц из Сахарного Домика и еще полусотни неудачников. – Мистер Поллард усмехнулся – Дайте-ка угадаю: подняли какое-нибудь старое дельце, вскрылись дополнительные обстоятельства. Счетная палата прикинула и вынесла вердикт: понизить рейтинг акций бедолаги еще на сколько-то пунктов. Но вам нужны дополнительные доказательства – и вот вы здесь, чтобы усложнить жизнь тому, у кого она и так не мед. По-вашему, это справедливо, мистер Хук? По-моему, нет!
