Генерал разжал кулак. «Яна IV» вышвырнуло наружу. Генерал свернул себя внутрь челнока.
Гоульд заорал при его виде:
– Арр!! Что за…?!
Генерал как можно быстрее вернул постоянную иллюзию своей внешности.
– А-а, это ты… – выдохнул полковник. – Боже милостивый, Жарный, что тут…
– Знаю. Сколько внутри?
– Мы в вакууме! – кричал кинетик из кресла первого пилота. – Автогерметизация! Пурпурный «Крафт»! Уходим под? Господин полковник…?! Мы уходим под?
– Подтверждаю. И «Корзина/Песок» до упора, – отдав приказы, Гоульд повернулся к Генералу. – Что тут, мать его…
Он билокализировал в купол кинетиков Закрацу.
– Вы живы, господин Генерал! – вздохнул адъютант. – Кристаллы треснули и…
– Одиннадцать, – сообщил Жарный.
– Что?
– Я посчитал. У нас одиннадцать урвитов на борту, с нами включительно. Столько уцелело.
– Господин полковник, эта планета взорвалась! – крикнул кто-то извне, возможно, используя фонические чары.
– Какая планета? – рефлекторно рявкнул на него сбитый с толку Гоульд, охлопывая карманы в поисках трубки.
– Измена, – сказал Железный Генерал.
– Ничего кроме. Подумайте. Они нас ждали.
– Кто? Вы ведь разрушили эту планету, Генерал.
– Ни живой души… – бурчал Гоульд. – Это правда, измена очевидна; но теперь все доказательства накрылись медным тазом, ничего не добьемся.
– Не живой, так мертвой, – сказал Генерал и раскинул руки для инвокации. Остальные тотчас закрыли сознание. Жарный растянул сеть своих мыслей, приманивая духов в ловушки. – Мы достаточно близко, – в то же время говорил он, – и не прошло еще столько времени, чтобы успели стереться черты личности.
– Но это опасно, – вмешался Закраца. – Потому что если это все-таки не были люди и если это не была измена…
Но между руками Жарного уже материализовался сержант Юрга.
– Не ты, – шепнул ему Генерал. – Уходи, забудь, уходи.
– Больно, больно, больнобольнобольно… – стонал Юрга.
Жарный хлопнул в ладони, и призрак исчез. Сам он снова раскинул руки и повторил призыв.
Ждали долго. Наконец вскипели тени и загустились в абрис человека. Лицо – его лицо не принадлежало ни одному из погибших урвитов Империи.
– Мой! – крикнул духу Генерал. – Служи!
У призрака аж вены выступили на лбу и шее, но он согнулся в поклоне.
– Кто ты? – спросил Генерал.
– Я… я… Хаасир Трвак, Голубой Отряд, Ассагон… Пустите…
– Ты был урвитом Птаха?
– Я являюсь… Я был, да.
– Птах вас сюда послал?
– Мы ждали… были приказы. Убить всех; чтобы следа не осталось и чтобы никто не сбежал. Мы выполнили… приказы… Чтоб вас Бог покарал… отпустите!
– Откуда вы знали, что мы прилетим? Кто передал информацию?
– Не знаю… Не знаю! Пришло прямо из канцелярии Диктатора. Мы обучались… потом нас телепортировали… тысяча сто погибло… мы должны были ждать и… Такие были приказы, а я ничего не знаю.
– Самоубийственная экспедиция, – пробормотал Закраца. – У Птаха нет межзвездных кораблей, ему пришлось положиться на лотерею телепортации. При возвращении их бы тоже неплохо просеяло. Впрочем, наверняка ведь в плане не было никакого возвращения; без свидетелей – значит, без свидетелей. Максимум телепортировали бы их в ядро звезды.
Жарный хлопнул; дух исчез.
– Итак?
– Измена.
– Измена.
– Кто?
– Бруда. Или Орвид, – сказал Закраца. – Это очевидно. Орвид говорил, они только что нашли планету. А у тех было время даже на тренировки.
– Все наперед просчитано, – согласился Гоульд.
– Это было покушение на вашу жизнь, Генерал, – с уверенностью произнес майор. – Другого объяснения я не вижу. Ни один из нас не важен настолько, чтобы привлекать для его уничтожения подобные средства. Зато убить Железного Генерала – ну, это вам не комариный чих. Они подстраховались всеми возможными способами. Лишенных поддержки Империи, лишенных даже нормальной связи, пойманные врасплох… практически у нас не было ни шанса. Эта ловушка не могла подвести.
– И все-таки, – сказал Гоульд, глядя поверх трубки на молчащего Генерала, – и все-таки – подвела. Кто ты такой, Раймунд?
– Я тот, кем приходится быть, чтобы выжить, – ответил граф. – Не меньше. И мне все сложнее казаться очередным наемным убийцам немощным старцем. В следующий раз, наверное, взорвут Солнце, чтобы меня убить.
– Каков план, Генерал? – быстро спросил Закраца, чтобы сменить неудобную для Генерала тему.
– А каким он может быть? Подлетаем на контактную при полной маскировке и подслушиваем. А потом поглядим.
Тем временем Гоульд, спокойно попыхивая трубкой, открыл телепатический канал к Генералу и, укрепив его серьезной ментальной блокадой, спросил:
– На что, собственно, поглядим? Ты же знаешь, это заговор. Птах в союзе с Замком. Побьешься об заклад, что Богумил уже мертв? Ты не должен был, не должен был позволять им спровадить тебя на это завоевание.
– Приказ.
– Знаю, что приказ. Но – по чьей инициативе? Дай угадаю: Бирзинни. Что? Может, ошибаюсь?
– Я должен быть уверен.
– Уверен? Это все настолько очевидно, что иногда мне не хочется верить в их глупость.
– Предполагаешь заговор в заговоре?
– Я ничего не предполагаю. Я просто знаю легенды о тебе; и они тоже их знают. Если Богумил мертв…
– То что?
– Кровь на их головы!
– Говори, Кузо.
– Где вы?
– Настолько близко, что можем разговаривать. Говори.
Майор Кузо на большом дистанционном зеркале кают-компании «Яна IV» вытер пот со лба. Он был в своем кабинете на Шестерне; угловатая скала Монаха, которую было видно в окне за его спиной, тянула к серым газонам кривые когти тени.
– Государственный переворот, Генерал. Бирзинни короновался. Его поддерживает Птах. А тот отдал Птаху Взгорье и все Хайтовле. И Магуру со всеми соседними островами. Птах – гарант новых границ. Они подписали мир. В Армиях требуют новую присягу: или приносишь, или пшел вон.
– Их уже заставили?
– Некоторых.
– Армию Ноль?
– Нет.
– Что с Богумилом?
– Бирзинни отрицает. Но короля никто не видел со времени перехода власти. Скорее всего, урвиты Птаха вытелепортировали его насмерть.
– Как у вас на Шестерне?
