Возле обозначенной столбом зеленого газа левитационной вертикали «Черно-красного», которой один из джиннов корабля втягивал пассажиров внутрь, они встретили пилота.
– Это честь, Генерал, – сказал кинетик, проглотив последний кусок поспешно доедаемого бутерброда.
– Личный? – спросил Генерал, указывая глазами на кобуру, пристегнутую к поясу пилота: из кобуры торчала рукоять пистолета, под дымником расцвеченного золотым и черным.
– Гм, да, – ответил кинетик, проходя сквозь зелень. – В Баурабиссе ходят разные слухи. Кратер в семи змеях от Монаха, а ведь идет война. Сами знаете, господин Генерал. Впрочем, что я с такой пукалкой смогу; это только для психологического спокойствия, – добавил он, взлетая к темному брюху челнока, которое, послушное воле джинна, уже распахивалось шестилепестковым отверстием.
Майор и Генерал влетели вслед за пилотом. Внутри стены фосфоресцировали оранжевым, здесь было даже светлее, чем в ангаре. «Черно-красный», как и все челноки, на самом деле был лишь крепким ящиком для перевозки людей и грузов на орбиту и назад. Был он меньше, чем казался снаружи. Состоял из двух помещений: кабины пилота впереди и остальной части сигары, где к стенам были прикреплены кресла для пассажиров и крюки для грузов. Чтобы использовать пространство по максимуму, эту часть челнока оплели заклинанием, которое точечно деформировало гравитацию: «низ» всегда находился под ногами, если хотя бы часть стопы касалась фосфоресцирующего дерева машины. Диаметр сигары превышал двенадцать локтей, поэтому тут не цеплялись головами о головы сидевших на «потолке», если, конечно, не слишком приближались к смотровому окну-розетке, где стены «Черно-красного» сходились.
Тут уже спал, пристегнувшись к креслу, один из выделенных урвитов – в неполном боевом мундире, в коконе сильного защитного заклинания.
Пилот, влетев внутрь, сразу исчез в своей кабине. Закраца и Генерал уселись поближе к хрустальной розетке; сквозь ее окна они с высоты видели чуть искривленный ангар, чуть искривленное небо.
– Выхожу к Шестерне, – проинформировал Жарный майора и превратился в смолисто-черную статую.
Закраца только чуть приподнял брови. Вынул переносное зеркальце и погрузился в длинный разговор со штабными из Замка, которые как раз анализировали данные, доставленные уцелевшими шпионскими душами; блокада Птаха была плотнее, чем они предполагали, а информации – не так уж и много. Тем временем Птах шел на Плису. Главные силы перебрасывал по Тхатаракке, выпарив оба Жадеитовых озера, Большое и Малое. Паника среди населения Княжества достигла таких размеров, что никто уже не контролировал миграционные потоки. Богумил Варжад оказался перед дилеммой: впускать их или не впускать? Казалось, выхода у него нет; иммиграционные запреты, направленные против Лиги, мстили наплывом беженцев с другой стороны. На бирже Чурмы подскочила цена золота и бриллиантов, а еще – земли на Островах.
Вскоре прибыли оставшиеся одиннадцать урвитов. Закраца знал одного из них, сержанта Юргу, и вступил с ним в дискуссию о новых правилах рекрутирования в Академию, согласно которым к урвитскому обучению допускались первые женщины; Юрга был против, Закраца был против, они накручивали друг друга своим возмущением. Тем временем кинетик поднял челнок над городом; они начали подниматься сквозь облака к звездам. Днем видимые слабо, они по мере восхождения «Черно-красного» становились все ярче. Антиинерционные и очищающие заклинания делали вид этот зеркально-отчетливым.
Небосклон потемнел до глубокой тьмы холодного космоса, они вышли на орбиту Земли. Несколько незакрепленных предметов начали левитировать внутри челнока. Урвиты сразу же притянули их телекинезом к себе.
Выйдя на рассчитанный курс, «Черно-красный» полетел вдогонку за луной. Пассажиры не видели Шестерню, пока не начался посадочный маневр, а скорее – стыковочный, поскольку Шестерня, хоть и самый крупный из естественных спутников планеты, была всего лишь шарообразным куском скалы. Притяжение ее было почти незаметным, всем, кто пребывал на ее поверхности, следовало носить специальную обувь, с наложенным магами постоянным заклинанием, чтобы случайно не «улететь» в космос. Урвиты, понятное дело, свою обувь заклинали сами.
Едва челнок опустился в лунный ангар, Генерал вышел из безвременья. Капитан Кузо билокализировался в опускающийся корабль, над которым уже сомкнулась полусфера герметизирующего заклинания, и отрапортовал Генералу.
– Через клепсидру – встреча на полпути. Ре Кваз лично. Я согласился на передачу в Кратер, надеюсь, вы, Генерал, не против.
– Конечно, не против. Люди Птаха появились?
– Еще нет. Но пока что аж тесно от духов, лезут всюду, словно крысы, экзорцируем их пачками.
– Птаха?
– Чьи же еще? Разведка Лиги никогда не была особо осторожной.
– Где ты?
– Жду на месте, поэтому не мог лично… Вы, Генерал, летите сразу?
– Да. Бумаги у тебя?
– Согласно пожеланию майора Закрацы, как образец я использовал капитуляцию Шестьдесят Седьмой Аркадийской, демоны скопировали из архива.
– Фантомизируй мне это на минутку.
Кузо вытянул руку, и в ней появилась папка с документами. Генерал прикоснулся к ней левой рукой.
– Спасибо. Ознакомлюсь по дороге. Были какие-то приказы из Замка?
– Только подтверждение графика.
Капитан исчез.
Тем временем «Черно-красный» замер, и урвиты начали выскакивать из челнока. Генерал, Закраца и пилот покинули корабль последними.
Они спланировали прямиком к дверям ангара. Все пространство военной базы было охвачено герметизирующим заклинанием, тип «Крафт III», которое удерживало здесь земную атмосферу; температуру же стабилизировал конструкт на живых бриллиантах, разделенный в пятом измерении на два для абсорбирования тепла напрямую из Солнца.
Дежурный офицер приказал Генералу и Закраце занести себя в список прибывших и указал путь на площадку колесниц, в чем, впрочем, необходимости не было: как Генерал, так и майор ориентировались в расположении зданий Монаха не хуже самого дежурного. Название это – Монах – происходило от формы горы, возвышавшейся над базой: скала напоминала сгорбленную фигуру в капюшоне. В определенные часы шестереночного дня она накрывала своей тенью все пространство базы.
Генерал и Закраца к колесницам направились не сразу, сначала вошли в один из соседних ангаров, который полностью занимал «Ян IV». «Ян IV» ничем не напоминал челнок вроде «Черно-красного». Был он раз в десять крупнее. Что же до формы, то в его случае непросто было говорить о какой-то конкретной: скорее при взгляде на него приходила мысль о хаотическом слепке из десятка строений, каким-то колдовством вознесенных кверху, развернутых во все стороны, вопреки гравитации, вдобавок – сцепленных между собой в бессмысленную форму. Из этой деревянно-металлически-камено-платяно-стеклянной конструкции во все стороны торчали: большие мачты с парусами, выполненные из странного, зеркального материала, кривые башенки, стеклянные купола, хрустальные шары, даже нечто наподобие живых растений, маленьких безлистых деревьев с белой корой, растущих во все стороны, вниз, вверх и наискосок. «Ян IV» был выстроен по приказу Люция, отца Богумила Варжада, для исследования остальных планет системы и систем соседних. Его развернули на автономной живокристаллической сети, чтобы благодаря неограниченному притоку энергии в его конструкции можно было разворачивать максимально мощные заклинания. Он был самодостаточным хабитатом для более чем сотни людей; они могли жить в нем как угодно долго, могли путешествовать в нем куда угодно во вселенной, могли противостоять любому противнику. Сверхпрочный орешек жизни в океане холодной смерти. Штурвалец – маг, который сделал «Ян IV» – в пробном полете корабля, ради тестировки, а вернее, чтобы доказать устойчивость своего творения, прошил, запертый в нем, ядро Солнца: конструкт, удаляя тепло, прокачивал энергию через живые бриллианты в обратном направлении.
