Неожиданно я стала одним глазком поглядывать на обочину дороги, высматривая, не слетел ли кто с нее, или не попал в какую иную беду. Я знала: увижу такое и остановлюсь. И, конечно же, так и делала.
Хотя прежде — никогда.
То самое проявление доброты переменило меня.
Проявления доброты меняют людей. Маленькие проявления меняют людей на малый лад. Достаточно большое проявление доброты способно целиком изменить ход человеческой жизни. Только, будь оно большое или маленькое, я не знаю случая, чтобы это не дало результата.
Годы спустя я всерьез решила стать писателем, а еще через год-другой «Заплати другому» всерьез решило стать книгой. Роман стал фильмом в тот же год, когда вышла книга. Не прошло еще и года, как образовался фонд «Заплати другому». И почти сразу же образовалось движение под тем же названием. Поначалу небольшое движение. На самом деле, оно так и не сделалось огромным. Зато и не пропадало никогда тоже.
Меня часто спрашивают, руководила ли мною мысль, что люди действительно станут готовы «заплатить другому». Честный ответ: нет. В то время я была новичком, еще не публиковавшимся автором. Большой мечтой для меня было нечто вроде: «Пожалуйста, позвольте мне увидеть это в книжном магазине». Была у меня одна дикая фантазия, та, поделиться которой я постыдилась бы с кем угодно: может быть, люди поиграют с этой идеей месяц или два, прежде чем вновь вернуться к своим жизням. То было прекраснодушное мечтанье. Я никак не ожидала, что оно осуществится.
Если бы меня попросили назвать самое удивительное, что я нашла во всем феномене «заплати другому», так это факт, что в течение пятнадцати лет он не рассыпался сам собой. Он не спустил пары. По сути, он окреп. Поначалу я думала, что этому способствовали реклама книги и фильма, напоминавшая людям: «заплати другому». Однако каждый год приносил мне все больше историй из реальной жизни о доброте, которой «заплатили другому».
Если честно, я вижу тому единственное объяснение: доброта способна пускать свои собственные корни.
Другими словами, доброта деятельна.
Многие говорят, что идея «заплати другому» стара, как сама история. Соглашусь и одновременно не соглашусь с этим. Да, идея изменить мир посредством того, что отдаешь, идея древняя. Конечно же, я и не пытаюсь вменить себе в заслугу изобретение доброты. Моя идея состояла в том, чтобы придать ей новый поворот, способ побуждать доброту «ловить на самое себя», насколько мне известно, еще никогда не предлагался. Если спросить кого угодно: «Что такое „заплати другому“?» — то обычно в ответ услышишь что-то вроде: «Ты делаешь что-нибудь хорошее кому-то, а они потом делают что-то хорошее кому-то еще». Однако когда вы будете читать эту книгу, вы увидите, что существует и еще один план. Выстраивается геометрическая прогрессия. Действительно так: вы делаете что-нибудь хорошее трем людям, а потом они делают что-нибудь хорошее еще трем людям. Каждый.
У меня была мысль взять «схему пирамиды» или «схему Понци»
[3] и поставить ее с ног на голову. В обычной пирамиде все большие массы людей втягиваются в слои ее основания, с тем чтобы содержать того, кто на вершине. В нашем же случае положивший начало цепочке «заплати другому» ничего не просит взамен. В выигрыше оказывается все разрастающееся в геометрической прогрессии основание пирамиды. И оно просто продолжает расти.
Я по-прежнему убеждена, что это может получиться точно по той же причине, по какой «схема Понци» обречена на провал: население планеты не настолько велико, чтобы предоставить досточное количество людей, готовых слать деньги тому, кто на вершине пирамиды. Зато геометрически прогрессирующая доброта может разрастаться сколько угодно, поскольку никто не станет отказываться от получения множественных проявлений доброты. Ей достаточно просто не иссякать.
Значит… возможно ли, что эта идея повернет ключ и выведет изменение мира на более высокий уровень? Как сказать… в нашем мире, где может произойти всякое, оно обычно не происходит. Однако, что бы ни стало с идеей «заплати другому» (куда бы ни двинулась она дальше после пятнадцати добрых лет), ее проявления могут быть направлены только к одному — к лучшему. Доброта никогда не сделает мир ни на чуточку хуже, чем он есть.
Думаю, говоря об изменении мира, важно не ставить невыполнимых целей. У нас порой возникает такое чувство, что, если нам не под силу полностью переменить мир, то и незачем вообще хлопотать о том, чтобы что-то менять. Нет-нет, я не прошу вас поверить, что «заплати другому» изменит мир полностью. Не хочу сказать, что все до единого ринутся примкнуть и неохваченными не останутся ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок. Но что плохого в малых изменениях мира, если альтернатива им — никаких перемен вообще? Или — кто знает? Может, они будут среднего размера. Я не считаю чем-то важным заранее знать, насколько велики будут дела добра. Мы знаем: от них станет лучше, а не хуже, — так чего ж еще нам надо, чтобы начать?
Как говорит в конце пролога персонаж моего романа Крис Чандлер: «Не так много нужно, чтобы изменить весь мир к лучшему. Можно начать с самого обыкновенного. Можно начать с того мира, в каком живешь».
Прошло пятнадцать лет после выхода книги в свет, больше тридцати пяти лет после того случая, а меня все спрашивают, неужели те двое, кто спасли меня, так никогда и не явились откуда ни возьмись, чтобы принять мою признательность?
Ответ: нет. Так и не явились. Возможно, они и не слышали об этой истории. Может быть, тот случай больше значил для меня, чем для них, и они забыли. Только у меня все еще нет возможности отблагодарить их, и я все еще настроена «заплати другому».
Потом меня часто спрашивают, что бы я сказала, если бы они явились?
Ответ на этот вопрос прост. Сказала бы я немного. Больше показала бы, чем сказала. Показала бы им самую первую книгу, а также издание в серии «Для юных читателей» и это новое издание. Фильм, фонд, движение по всему миру. Показала бы им сотни, если не тысячи историй из реальной жизни, о которых сообщалось в новостях.
Потом сказала бы просто: «Посмотрите, чему вы положили начало».
Пролог
Октябрь 2002 года
Может быть, придет день и у меня будут свои дети. Надеюсь. Если будут, то, наверное, спросят, какова была моя роль в движении, которое изменило мир. И, поскольку я уже не тот, каким был когда-то, я расскажу им правду. Роль моя была — никакая. Я не сделал ничего. Я был всего лишь тем малым в уголке, что строчит себе в блокнотике.
Меня зовут Крис Чандлер и я журналист, занимающийся собственными расследованиями. Или по крайней мере был им. Пока не выяснил, что у действий есть последствия и не все мне подвластно. Пока не понял: я вовсе не способен изменить мир, зато обычный с виду двенадцатилетний подросток сумел изменить мир полностью: к лучшему и навсегда, — не опираясь в деятельности ни на что, кроме собственного альтруизма, одной благой идеи и пары годков времени. И великой жертвы.
