– Нет-нет! – поспешно открестился художник. – Прошу, не стоит! Я не люблю как-то… фиксировать себя, пока работа не закончена.
– Еще одна плохая французская примета? – спросил Женя. Он обрадовался, что не придется снимать этого мерзкого типа. Много чести, жалко кадры тратить.
– Суеверие. – Анатоль вновь поразил мир сиянием своей улыбки. – Мы, художники, тонкие натуры, понимаете… У каждого из нас – набор маленьких личных ритуалов.
Ильясов не мог не признать, что француз хорош, – как и знал в глубине души, что Анатоль не нравится ему только лишь по той причине, что нравится Софи. Она смотрела на красавца с гораздо большей приязнью, чем хотелось бы Жене. В конце концов, Анатоль соотечественник, а не загадочный русский, чью душу можно разгадывать до второго пришествия.
Можно ведь и не разгадать. Или не захотеть разгадывать.
– Софи говорит, вы завтра отправляетесь на север, – произнес между тем Анатоль, – в Коимбру. Так?
– Верно. – Женьке стало немного неприятно, что за две минуты Софи уже разболтала все их планы.
– О, поэтические места. Память о великой любви…
– О чем ты? – живо заинтересовалась Софи.
– Дорогая, это есть в каждом путеводителе! – Анатоль положил палитру и кисть на ящик с красками и потер ладони. Ильясов еще раз посмотрел на набросок и решил, что картина ему заранее не нравится. Какая-то она была… ненастоящая, что ли? – Любовь короля Педру и прекрасной Инес де Кастро. Я сейчас читаю поэму «Лузиады» Камоэнса – это великий португальский поэт, – объяснил Анатоль почему-то только Женьке, – и там кипит страсть. Любовь Педру и Инес – только небольшой эпизод в поэме, и все же… А возле Коимбры развернулась настоящая трагедия. Я думал побывать там… побродить на природе…
– Я сейчас читаю «Лузиады»! – перебила его Софи. – Я знаю об Инес де Кастро!
– О, не может быть! – он уставился на нее в полнейшем изумлении. – Что тебе там нравится больше всего? Я поражаюсь силе этих строк! «Лишь ты, любовь, таинственная сила, играющая слабыми сердцами…» Как подумаю, сколько пришлось пережить несчастным влюбленным, сердце разрывается.
– Помереть можно, – сказал себе Женька по-русски. Только ремарками и спасаться.
Ни Софи, ни Анатоль не обратили на него никакого внимания. Они смотрели друг на друга, и в глазах обоих пылал огонь, сразу выдающий единомышленников.
– Конечно, раньше чувства были ярче, – заметил художник и лирично отвел взгляд, уставившись на океанскую гладь. Гладь ничем особо новым не поражала – все так же, как и пару минут назад. – Хотя меня до сих пор не покидает надежда, что однажды я встречу женщину, которая воспламенит мое сердце так же, как Инес воспламенила сердце Педру.
– Конечно, встретишь, – весело сказала Софи. – Обязательно.
– Ах, я бы не был так уверен. Ты не знаешь всего.
– Не понимаю, о чем ты.
– Это личное, Софи. – Он пожал плечами. – Извини. Я не хотел бы говорить об этом.
«Несчастная любовь в анамнезе, как пить дать. Почему мне вечно везет на подобные приключения? Почему я не могу просто проехаться по стране с красивой девушкой, черт возьми?! Обязательно вылезет на свет какой-нибудь непонятый художник, чье сердце никогда не сможет наполниться любовью, а страданиями преисполнится… как там было… чаша терпения людей на земле и Бога на небе. Только Анатоля Делорма мне тут и не хватало».
Женя был романтической натурой, что правда, то правда. Если в тебе нет ни капли романтики, ты просто не увидишь ни одного кадра, ни одного образа, и уж тем более не сумеешь вдохнуть в него волшебство. Но что Ильясов ненавидел, так это пафос. Во всех его мерзостных проявлениях.
– О, но ты хотя бы расскажешь, почему ты прилетел в Португалию? – спросила Софи. – Мы собирались идти ужинать. Присоединяйся к нам. – И она оглянулась на Женю, спрашивая его одобрения. Ильясов неохотно кивнул.
– Ну, конечно, – снисходительно согласился Анатоль. – Мне нужно отвезти мое скромное имущество в Кашкаиш и переодеться. Как насчет того, чтобы встретиться в ресторане через час?
7
И верю я, что в испытанье этом
Все дело увенчается победой.
И через все грядущие препоны
Стремиться к вам я стану неуклонно.
Луис Вас де Камоэнс
За ужином Анатоль был предупредительно вежлив и хорош, аки ангел небесный.
Люся и Вася решили остаться в отеле, а потому Женя, Софи и Анатоль трапезничали по-пионерски, втроем. Ильясов сидел рядом с француженкой, для похода в ресторан облачившейся в нежно-зеленое платьице умеренной длины, а Делорм – напротив, словно в театре одного актера. Это его ничуть не смущало.
Он говорил с Софи, обращая мало внимания на Ильясова, рассказывал, жестикулировал, приглаживал живописно уложенные темные волосы, рассеянно касался зеленого крокодильчика на кармане белой рубашки, снимал и надевал очки, – и каждый жест казался Жене выверенным до последнего дюйма, как у хорошей кинозвезды. Ильясов пару раз фотографировал звезд – не наших, а западных, – и Анджелину Джоли, когда она приезжала в Россию на недавнюю премьеру нового фильма, снимал, – и запомнил эту отрепетированную отточенность жестов, настолько несложную и естественную, что сразу и не поймешь ее фальши…
Анатоль, в отличие от Анджелины, Женьке решительно не нравился, хотя объективных причин для неприязни найти не удавалось.
«Интересно, сколько лет он провел на подиуме, – лениво размышлял Женя, – и как он там умудрился не стать геем и не спиться?»
Ах да. Франция – благословенная страна.
– А для каких журналов вы снимались? – перебил Ильясов Анатоля посреди очередной цветистой фразы о творческом поиске.
– Журналов? – переспросил месье Делорм с той очаровательной рассеянностью, что так красит женщин, а мужчин – только в отдельных случаях. Случай был самый тот. – Для французских, в основном. «Мари Клэр», «Элль», «Л’Офисьель», для газеты «Ле Паризьен». А что?
– Профессиональный интерес, – усмехнулся Женька.
– Да, я заметил, что у вас хороший фотоаппарат. Вы работаете на модный журнал?
– На общечеловеческий. – Женя подобрал слово, даже не задумываясь. Почему-то в присутствии Анатоля все его чувства и реакции обострялись, как у кота на охоте.
– Никогда не пробовал засветиться в России, – задумчиво проговорил Анатоль. – Это сложно?
– Смотря сколько вам лет. И с кем вы… состоите в отношениях.
– А! Россия – сложная страна?
– Да, – согласился Ильясов.
Официант поставил перед ним тарелку с рыбой-меч – самым популярным местным деликатесом – и ушел. Женя лениво потянулся, взял лежавший на столе фотоаппарат и снял рыбу-меч в пяти ракурсах.
Он не позволит себе поддаться этой тупой ревности и испортить окружающим отпуск.
