Анна почувствовала себя лучше, и теперь разве что внезапная эпидемия тифа помешала бы ей посетить прием в Королевских ботанических садах Кью. Сады открылись для публики всего год назад, в 1840-м, во многом это произошло стараниями герцога Девонширского, который как президент Королевского садоводческого общества был душой и сердцем этого начинания. Его старания подогревались возрастающим по всей стране интересом к садоводству. В 1840-е годы выращивание растений вошло в моду среди англичан всех сословий. Анна Тренчард постоянно делала пожертвования в фонд, чем наверняка и объяснялось то, что ее включили в список приглашенных. Вообще-то, когда она оказывалась на людях по велению Джеймса, то обычно держалась замкнуто, а сейчас ее к тому же тревожила леди Брокенхёрст, но тем не менее предстоящий прием вызывал у нее искреннее воодушевление.
Садоводство для Анны не было простым времяпрепровождением – оно стало ее страстью. После смерти Софии Анна начала интересоваться всем, что связано с растениями, и вскоре обнаружила целительный эффект садоводства. Выращивание цветов и наблюдение за ними дарили ее душе умиротворение. Джеймс невольно подтолкнул жену к новому хобби, обнаружив однажды в Блумсбери очень редкую и дорогую книгу Томаса Фэйрчайлда «Городской садовод», изданную в 1722 году, и с того момента неизменно пополнял ее садоводческую библиотеку.
Но не что иное, как приобретение в 1825 году Гленвилла, по-настоящему разожгло ее страсть. Было в этом обветшавшем елизаветинском особняке нечто такое, что заставило Анну в него влюбиться, и самые счастливые моменты жизни она проживала, беседуя с Хупером, старшим садовником. Вместе они обновили сад, разбили славный огород, который сейчас снабжал овощами дом и все поместье, и существенно переделали заросшие террасы, не только используя при этом принятую в прошлом веке свободную планировку, но и возрождая оригинальные формы регулярных садов того периода, когда был спроектирован сам дом. Анна даже велела построить оранжерею, в которой ей удалось вырастить айву и персики. Персиков уродилось немного, но они были ароматными и идеальной формы, и в прошлом году она велела Хуперу отправить их на выставку Королевского садоводческого общества в Чизуике.
За эти годы она завела многочисленные знакомства в садоводческом братстве, и среди ее новых знакомых был Джозеф Пакстон
[15]. Поначалу это был талантливый новичок с необыкновенными, чуть ли не революционными идеями. Анна пришла в восторг, когда Пакстон сообщил ей, что приглашен на работу в сады герцога Девонширского, на его виллу Чизуик-Хаус на окраине Лондона. И еще больше обрадовалась, когда впоследствии Пакстон переехал в Чатсуорт, большой дворец герцога в Дербишире, где отвечал за строительство оранжереи в триста футов длиной. Герцога лично Анна, конечно, не знала, но, занимая пост президента Королевского садоводческого общества, он наверняка питал ту же страсть к садам, что и она сама.
И в тот день Анна прежде всего надеялась встретить в ботанических садах Кью Пакстона. Она заготовила немало вопросов об айвовых деревьях, ибо Пакстон знал о выращивании растений в застекленных помещениях все, что только можно было знать. Когда миссис Тренчард приехала, в садах было многолюдно. Сотни дам, одетых в изящные одежды пастельных тонов, прогуливались по лужайкам, закрывшись шляпками и зонтиками, восхищались новыми клумбами, а также дорожками (их проложили, поскольку из Лондона приезжали целые толпы энтузиастов), пока не зашло солнце. Анна шла к оранжерее, когда наткнулась на человека, которого искала.
– Мистер Пакстон! Я так и думала, что увижу вас здесь, – сказала она и протянула ему руку.
– Миссис Тренчард, – кивнул он, широко улыбаясь. – Как поживаете? И как поживают ваши призовые персики?
– Вот это память! – воскликнула Анна.
Вскоре они уже обсуждали премудрости выращивания айвы, и то, как трудно заставить эти деревья плодоносить в таком суровом климате, и на что именно будут смотреть судьи, если она отправит свои плоды на выставку Королевского общества. Оба так увлеклись беседой, что даже не заметили, как к ним подошли две импозантные фигуры.
– Вот вы где, Пакстон! – сказал герцог Девонширский. – А я везде вас ищу. – Этот высокий, элегантный мужчина с темными волосами, длинным носом и большими миндалевидными глазами так и источал добродушие. – Слышали новость?
– Какую новость, ваша светлость? – спросил Пакстон.
– Из оранжереи убрали все цитрусовые.
Новость и впрямь была потрясающая.
– Представляете себе? Видимо, там слишком темно. Теплицы построены не под тем углом. Какая жалость, что их проектировали не вы!
Герцог Девонширский улыбнулся, любезно повернувшись к Анне и показывая, что ожидает, когда ему представят даму. Только сейчас Анна заметила его спутницу, которая глядела на нее из-под шляпки.
– Ваша светлость, – сказал Пакстон, отступая назад, – позвольте представить вам миссис Тренчард, страстного садовода и уважаемого члена Королевского общества.
– Мое почтение, миссис Тренчард, – учтиво кивнув, ответил герцог. – Я слышал ваше имя. И не в последнюю очередь от Пакстона. – Он повернулся к стоявшей рядом с ним женщине. – А теперь позвольте…
– Мы с миссис Тренчард уже встречались, – произнесла леди Брокенхёрст, не меняя выражения лица.
– Превосходно! – воскликнул герцог, чуть нахмурившись и переводя взгляд с одной дамы на другую. Он не вполне понимал, где его приятельница леди Брокенхёрст могла встретиться с этой женщиной, но был рад, что они знакомы. – Пойдемте посмотрим, что там сделали с оранжереей?
Он энергично зашагал вперед, показывая дорогу, и Пакстон с дамами двинулись следом. Герцог не мог этого знать, но его гордая спутница была вне себя от возбуждения: сердце графини словно бы сжала в кулак чья-то крепкая рука. Такую возможность упускать никак нельзя!
– Миссис Тренчард, – начала она, – тот человек, о котором мы на днях говорили…
У Анны комок подступил к горлу. Что ей лучше сказать? Впрочем, тайна уже раскрыта. К чему притворяться?
– Чарльз Поуп? – спросила Анна. Голос у нее сел, и едва ли этому можно было удивляться.
– Да, тот самый. Чарльз Поуп, – кивнула леди Брокенхёрст.
– Что вы хотели о нем узнать?
Анна оглядела гуляющие семьи, мужчин, делающих пометки в блокнотах, женщин, пытающихся призвать к порядку своих детей, и, как уже не раз с ней бывало в подобных случаях, удивилась: надо же, они все живут себе как ни в чем не бывало, даже и не подозревая, что всего в нескольких футах от них происходит нечто чрезвычайно важное.
– Я запамятовала, где он живет, этот мистер Поуп.
Теперь уже Пакстон наблюдал за ними. Что-то в тоне собеседниц подсказало архитектору, что он стал свидетелем некоего откровения: похоже, в этих простых вопросах и ответах была заключена некая тайна. Анна заметила это любопытство, и ей захотелось утолить его.
