Каролина Брокенхёрст безмолвствовала, поскольку в голове у нее крутилось множество мыслей. Неужели Эдмунд и впрямь мог жениться, ничего не сказав родителям? И на ком – на дочери интенданта Веллингтона? Сперва графиня преисполнилась негодования. Как такое вообще могло произойти? Девчонка, должно быть, была не промах. От герцогини Ричмонд, своей сестры, Каролина знала, что София была хорошенькой. А теперь выясняется, что эта девица в придачу ко всему была интриганкой! Но потом до сознания Каролины стала доходить более важная истина. У них, у нее и Перегрина, есть законный наследник. И этот наследник трудолюбив, талантлив и умен. Конечно, Чарльзу надо немедленно оставить коммерцию, в этом больше нет никакой нужды. Его способностям найдется применение в Лимингтоне или в других родовых поместьях. Есть еще и дома в Лондоне, которыми больше века никто не занимался. Так что дел у их внука будет предостаточно. Каролина снова обратила взгляд на сидевшую перед ней женщину. Между ними не существовало дружеских отношений, даже сейчас, но они не были и врагами. Для этого их слишком многое объединяло.
– И он ничего не знает? Чарльз, я имею в виду.
– Ничего. Джеймс хотел сперва удостовериться, что не будет никаких досадных препятствий.
– Понятно. Тогда прямо наутро пошлем ему записку. Приходите завтра вечером сюда, вместе ему обо всем расскажем.
– А лорд Брокенхёрст? Где он сейчас?
– Охотится в Йоркшире. Завтра возвращается – так, по крайней мере, он обещал. Я отправлю мужу телеграмму, чтобы он точно оказался здесь, а не поехал сразу в Хэмпшир. – Она задумалась. – Пусть мистер Тренчард добился подтверждения брака, но чем он тогда объяснил то, что на метрическом свидетельстве Чарльза значится девичья фамилия вашей дочери?
– Не важно, так или иначе, по закону отцом всех детей, зачатых в браке, считается муж, – улыбнулась Анна.
– Даже если он погиб?
– Если ребенок родился не позднее девяти месяцев после смерти отца, то отцовство признается за покойным, вне зависимости от того, носила ли жена его фамилию и упомянут ли он как отец в метрической книге.
– Но ведь мужья, бывает, не признают своего отцовства?
– Для этого, вероятно, существует какой-то механизм, – поразмыслив, ответила Анна, – но это точно не наш случай. Достаточно посмотреть на лицо Чарльза, и сразу станет ясно, кто его отец.
– Это верно.
Только теперь наконец графиню понемногу затопила теплая волна облегчения. У них есть законный наследник, которого она и так уже боготворила, и скоро у него будет собственная семья – жена и дети, которых они с Перегрином смогут любить.
Должно быть, мысли Анны приняли то же направление, поскольку она вдруг спросила:
– Где леди Мария? Ей что-нибудь известно?
– Я сказала девочке, что Чарльз – наш внук, – кивнула Каролина, – рассудив, что этого хватит, чтобы ублажить чувства ее матери. К сожалению, я ошиблась, но, так или иначе, Мария знает о нашем родстве.
– А где она сейчас? – поинтересовалась Анна.
– С леди Темплмор. Вчера вечером из Ирландии приехал ее брат Реджи, и сегодня утром лакей принес приглашение. Она отправилась домой на ужин: повидаться с братом и попросить помочь ей вместе уговорить мать. Мне не терпится написать Марии, что никого уговаривать больше не потребуется, но пусть все идет, как идет.
Реджинальд Грей, шестой граф Темплмор, был человеком принципиальным, хотя и не настолько рьяно отстаивал собственные убеждения, как его сестра. Он был статен и по-своему красив, хотя и несколько простоват. Но сестру молодой граф любил безумно. Они с Марией через многое прошли вместе: сколько раз, бывало, присев за балюстрадой лестничной площадки на этаже, где находилась детская, они слушали, как внизу разворачиваются баталии. Именно в те тревожные годы между ними возникла крепкая дружба, и разорвать узы, связывавшие брата и сестру, было непросто – что с неохотой признавала их мать. Сейчас вся семья собралась в гостиной леди Темплмор, и легко можно было заметить, что настроение в комнате царит отнюдь не радостное.
– Как дела дома? – спросила Мария, чтобы хоть как-то сдвинуть разговор с мертвой точки.
На девушке было вечернее платье из светло-зеленого шелка с вышивкой вдоль глубокого выреза, выгодно подчеркивавшего ее сформировавшиеся плечи и роскошную грудь. Жаль, что всю эту красоту было некому оценить: в комнате не было других мужчин, кроме ее брата.
– Прекрасно. Правда, мы недавно потеряли двух арендаторов, но я взял их земли под свое управление. Сейчас у нас в поместье в общей сложности возделывается около тысячи акров земли. И еще я решил заняться библиотекой. Когда вернусь, ко мне придет один человек, который сделает новые книжные шкафы и перенесет камин из синей спальни. Думаю, получится хорошо.
Мария внимательно его слушала, словно показывая, что она взрослая и принимает взрослые решения.
– Еще бы! Папе наверняка бы понравилась эта идея.
– Твой отец сроду не интересовался литературой, – заметила леди Темплмор. – За всю жизнь прочел лишь несколько книг, да и то по большой необходимости.
Она поднялась, чтобы переставить на камине фигурки мейсенского фарфора.
Реджи Темплмор решил, что нет смысла и дальше избегать главной темы. И произнес:
– Из ваших писем я понял, что в последнее время вы не слишком ладите.
Леди Темплмор оторвалась от коллекции на камине.
– Ты правильно понял, – подтвердила она.
Мария взяла быка за рога:
– Реджи, я встретила человека, женой которого намерена стать. Надеюсь, я смогу сделать это с твоего разрешения и благословения. Я бы очень хотела войти в церковь под руку с тобой. Но, одобришь ты мой выбор или нет, имей в виду: ни за кого другого я замуж не пойду.
Реджинальд поднял руки ладонями вперед, словно успокаивая испуганную лошадь.
– Тпру! – улыбнулся он, пытаясь шуткой смягчить напряженность момента. – Сестренка, зачем сразу нападать? Ты же среди близких людей, которые желают тебе только добра.
– Мария упустила великолепный шанс, который изменил бы и ее жизнь, и мою. Едва ли она может рассчитывать, что я одобрю ее выбор, – заявила Коринна, возвращаясь на место. Леди Темплмор понимала, что сейчас начнется обсуждение, и не собиралась сдавать позиции.
Реджи подождал, пока мать и сестра немного успокоятся.
– Я, конечно, избранника Марии не знаю. И мне жаль, если она и впрямь упустила свой шанс. Но, признаюсь откровенно, что сам отнюдь не в восторге от жениха, которого моя сестра отвергла. Джон Белласис никогда не вызывал у меня симпатий. Так что жалеть здесь, на мой взгляд, особо не о чем.
– Спасибо! – Мария сказала это так радостно, словно брат уже выиграл спор. – Мы с Джоном Белласисом определенно не подходим друг другу. Я не нравлюсь ему, а он – мне. Так что и говорить тут не о чем.
