– Боюсь, с мистера Белласиса мы вряд ли что-нибудь поимеем. Да хоть бы весь мир узнал, что миссис Оливер – потаскуха. Какое ему дело? Но вот она сама может и раскошелиться, чтобы люди ничего не прознали. Если мы немножко подождем, пока не родится ребенок…
– Ничего у вас не выйдет.
Внезапно раздавшийся голос заставил их вздрогнуть. Оба считали, что они в комнате одни. Но в дверях стояла Спир.
– Что вы здесь делаете, мисс Спир? Шпионите за нами?
Голос Тёртона был резким, словно дворецкий отдавал распоряжение, как все эти годы.
– Простите, мистер Тёртон, но вы здесь больше никто. Вас уволили. – Спир чеканила слова так, что они, казалось, эхом отлетают от стен. – И не думайте, что я продолжаю подчиняться вашим приказам.
Такую Спир они раньше не видели. Она подошла и села рядом с ними за стол. Камеристка Сьюзен держалась естественно, чувствуя себя спокойнее, чем эта парочка, и, когда она снова заговорила, голос ее был вкрадчив, как мурлыканье кошки.
– Если кто-нибудь из вас еще раз вздумает побеспокоить миссис Оливер, письмом или лично, я донесу на вас в полицию за кражу. Я дам против вас показания, и вас отправят в тюрьму. После чего работу слугами вы до конца жизни не найдете.
Некоторое время царило полное молчание.
– Разве я хоть что-нибудь украла? – возразила Эллис.
– Продукты с кухни миссис Бэббидж. Вы вдвоем крали. Вино, мясо, утварь. Да за все эти годы вы наворовали добра на сотни фунтов и продали его, а деньги поделили.
– Это неправда! – Теперь уже рассердилась Эллис. На ее совести было немало неблаговидных дел, она шпионила и даже лгала, но воровать ей ни разу не случалось.
– Может быть, и так, – сказала Спир. – Но миссис Бэббидж даст показания против вас. Если начнут расследование, то мигом узнают, сколько всего пропало за то время, пока вы оба здесь работали. Неужели вы думаете, что кухарка станет свидетельствовать против себя самой? – Спир улыбнулась, разглядывая свои ногти.
В этот момент Тёртон окончательно понял, что вместе с работой потерял еще и власть. Помолчав, он кивнул. Конечно, чтобы выгородить его или мисс Эллис, которые всегда относились к миссис Бэббидж как к низшему существу, кухарка не станет принимать удар на себя, это ясно.
– Пойду спать, – сказал Тёртон, вставая.
Но Спир еще не закончила:
– Я должна взять с вас слово, с вас обоих. Как только вы покинете этот дом, мы никогда больше вас не увидим, ни одного, ни другого.
Эта суровая, подтянутая женщина, пользуясь надежностью своего положения, строила из себя королеву. И Эллис решила поставить ее на место:
– Хозяйка избавится от вас, мисс Спир. Вы слишком много знаете. Она не захочет, чтобы вы были рядом с ней в будущем.
Камеристка на секунду задумалась, но тут же ответила:
– Возможно. Но если миссис Оливер попросит меня уйти, то уйду я только с такими рекомендациями, с которыми и в Букингемском дворце место получить можно. – Это, конечно, было справедливо, поэтому Эллис даже не попыталась возразить, однако мисс Спир продолжала: – Но пока что она мне еще госпожа, и моя задача – защищать миссис Оливер от таких, как вы. – И Спир торжествующе глянула на Тёртона.
Раньше он почти не замечал ее, она была никто, а теперь вот, пожалуйста, выговаривает им, указывает, что делать.
Первым заговорил дворецкий:
– Можете не беспокоиться, мисс Спир. Обо мне вы больше не услышите. – Слегка поклонившись, он покинул комнату.
– Ты выиграла, стерва! – бросила Эллис.
С этими словами она поднялась и вышла вслед за Тёртоном. Спир пропустила оскорбление мимо ушей. Не из такого она была теста. Теперь бы неплохо придумать, как дать миссис Оливер узнать, что Спир для нее сделала. Должен же быть какой-то способ. Спир знала, что в словах мисс Эллис была истина и что рано или поздно миссис Оливер захочет уволить ее и нанять другую камеристку, не хранящую воспоминаний о мистере Белласисе и всей этой поре ее жизни. Но, так или иначе, сейчас Спир осталась победительницей. Мистер Тёртон и мисс Эллис больше никогда не побеспокоят госпожу, и это произошло ее стараниями.
Сьюзен пошла спать первой. Вечер продолжался на веселой ноте, в основном усилиями Джеймса, поскольку он единственный из присутствующих ни о чем не подозревал. Остальные – Сьюзен, Оливер и Анна – знали правду, так что сидеть и выслушивать разглагольствования Джеймса и пить друг за друга шампанское было довольно утомительно, и Сьюзен ушла, как только позволили приличия. Она знала, что ей предстоит серьезное объяснение с мужем, и ждать пришлось недолго.
– Чей это ребенок?
Как ни странно, обед, похоже, еще больше отрезвил Оливера. Это противоречило всякой логике, однако тем не менее именно так и было.
Сьюзен смотрела на мужа, стоявшего на пороге ее комнаты. Так, теперь предстояло преодолеть последнее препятствие. Если Сьюзен возьмет и его, дорога впереди свободна. Спир она отослала вниз еще раньше и, когда Оливер появился, уже лежала в постели. Он аккуратно закрыл за собой дверь и подошел ближе. Что бы он сам ни думал об этом деле, но лучше, чтобы никто их не подслушал.
Сьюзен была готова к появлению мужа.
– Не важно, чей он. Твоя жена беременна. Твои родители счастливы. Тебе предложили такую жизнь, к которой ты всегда стремился.
– Ты хочешь сказать, что я должен признать ребенка своим?
– А ты против?
Оливер тревожно заходил по комнате, разглядывая книги на полках и украшения на столе и размышляя вслух:
– Откуда мне знать, что эта мистическая фигура, отсутствующий отец, отныне не войдет в нашу жизнь навсегда? Я должен это терпеть? Быть mari complaisant?
[35]
– Нет, – покачала головой Сьюзен. – Я не стану раскрывать имя отца ребенка, поскольку это не важно. Я больше никогда его не увижу. Скажем так, постараюсь этого избежать.
– Видимо, чего-то подобного я должен был ожидать. Рано или поздно. Ты вечно флиртуешь, вечно выставляешь себя идиоткой. Я раз десять видел, как ты строишь глазки всем подряд.
Раньше за подобное обвинение Сьюзен отыгралась бы на муже как следует. Она была умнее Оливера и всегда могла ему ответить достойно. Но на этот раз она промолчала, нутром чувствуя темп, в котором ей надлежит двигаться. Через несколько секунд муж тяжело рухнул в кресло у камина, повернувшись так, чтобы сидеть лицом к кровати. Огоньки пламени освещали Оливера мерцающим светом, отчего он казался гостем из потустороннего мира.
– Ты даже не извинишься, на худой конец? – спросил он.
Сьюзен собрала все силы, ибо подошла вплотную к самой дерзкой части своего плана. У нее было время подумать, и она была готова.
