– Могу в ответ повторить то же самое, герцогиня.
Анна встала и проводила глазами престарелую даму, осторожно двигавшуюся к двери, а потом огляделась. Миссис Тренчард узнала еще кое-кого из присутствующих женщин, и некоторые в знак вежливости кивнули ей издали, но она прекрасно понимала, где заканчивается их интерес к ней, и не воспользовалась проявленным вниманием как поводом завести беседу. Она лишь улыбнулась в ответ, но предпочла не присоединяться к их обществу. Большая гостиная переходила в комнату поменьше, обитую светло-серым дамастом, а дальше начиналась картинная галерея или, вернее, комната, где выставлялись картины. Анна медленно брела вдоль выставки, восхищаясь работами. Над мраморным камином висело превосходное полотно Тёрнера. Она уже прикидывала, сколько еще времени ей необходимо здесь оставаться, когда внезапно вздрогнула, услышав за спиной чей-то голос:
– Как долго вы беседовали с моей сестрой!
Анна обернулась и увидела ту самую женщину, которую показывала ей герцогиня Ричмонд, мать покойного лорда Белласиса. Представляла ли Анна себе когда-нибудь эту встречу? Возможно. Графиня Брокенхёрст держала в руках чашечку чая на блюдце с тем же рисунком.
– И кажется, я догадываюсь о чем. Наша хозяйка сказала мне, что вы тоже были на том знаменитом балу.
– Совершенно верно, леди Брокенхёрст.
– Значит, у вас есть передо мной преимущество. – Леди Брокенхёрст прошла к пустым стульям, стоявшим у большого окна, которое выходило на тенистый сад на Белгрейв-сквер. Там, на центральной площадке, няня чинно играла со своими подопечными. – Не будете ли вы столь любезны назвать мне свое имя, ибо здесь некому нас представить.
– Я миссис Тренчард. Миссис Джеймс Тренчард.
Графиня глянула на нее с удивлением:
– Значит, я оказалась права. Это и впрямь вы.
– Очень лестно, что вы слышали обо мне.
– Разумеется, слышала. – По тону графини было не понять, хорошо это или плохо.
Подошел лакей с блюдом, полным крохотных сэндвичей с яйцом.
– Такие вкусные, что не устоять, – сказала леди Брокенхёрст, взяв три сэндвича и тарелочку под них. – Странно есть в эту пору, вы не находите? Мне кажется, когда наступит время ужина, мы все равно проголодаемся.
Анна улыбнулась, но ничего не сказала. У нее возникло ощущение, что ей хотят задать какой-то вопрос, и она не ошиблась.
– Расскажите мне о том бале.
– Вы ведь наверняка немало говорили о нем с герцогиней?
Но сбить леди Брокенхёрст с избранного пути было невозможно.
– Почему вы тогда оказались в Брюсселе? Как познакомились с моей сестрой и ее мужем?
– А мы и не знакомились. Все произошло иначе. Мистер Тренчард был интендантом герцога Веллингтона. По долгу службы мой муж немного знал герцога Ричмонда, руководившего тогда обороной Брюсселя, только и всего.
– Простите меня, моя дорогая, но это не вполне объясняет ваше присутствие на приеме у его жены.
Графиня Брокенхёрст определенно была весьма миловидна; седые волосы еще сохраняли светлый оттенок, а очерченные морщинами губы оставались гладкими. Живое лицо с правильными мелкими чертами; рот, изогнутый, как лук Амура, и резкая, отрывистая манера говорить: наверняка в юности голос ее звучал очень соблазнительно. Графиня чем-то походила на сестру, отличалась тем же властным видом, но в глубине ее серо-голубых глаз затаилось горе, отчего она, с одной стороны, больше герцогини Ричмонд располагала собеседника к себе, однако вместе с тем также казалась несколько отстраненной. Анна, разумеется, знала причину ее скорби, но по вполне понятным причинам не хотела об этом заговаривать.
– Любопытно. Сколько я слышала, вас всегда называли «главный поставщик продовольствия герцога Веллингтона и его супруга». Увидев вас здесь, я решила, что меня ввели в заблуждение и обстоятельства вашей жизни отнюдь не таковы, как мне описывали.
Замечание было невежливым и даже оскорбительным, и Анна прекрасно понимала, что ей стоит обидеться. На ее месте любой бы обиделся. Но, если разобраться, разве леди Брокенхёрст не права?
– Нет, графиня. Все это сущая правда. Понимаю, странно, что мы оказались в числе гостей на том памятном вечере в тысяча восемьсот пятнадцатом году, но с тех пор наша жизнь переменилась. После окончания войны дела у мистера Тренчарда пошли в гору.
– Не сомневаюсь. Он так и продолжает снабжать своих клиентов продовольствием? Должно быть, ваш супруг в этом поднаторел.
Сколько же всего ей еще предстоит выслушать?
– Нет, муж оставил свое прежнее занятие и стал компаньоном мистера Кьюбитта и его брата. Когда мы вернулись из Брюсселя, вскоре после того сражения, братьям Кьюбитт необходимо было найти пайщиков, и мистер Тренчард решил им помочь.
– Сам мистер Томас Кьюбитт? О боже! Полагаю, тогда он уже не был корабельным плотником?
Анна решила не обижаться и спокойно продолжила беседу:
– К тому времени он уже занялся строительством. Они с братом Уильямом искали средства на постройку Лондонского института на Финсбери-Серкус, и как раз тогда они встретили мистера Тренчарда. Он предложил Кьюбиттам помощь, и они втроем начали совместное дело.
– Я помню открытие института. Нам показалось, что он великолепен.
Насмехалась ли над ней леди Брокенхёрст? Трудно было сказать, искренне ли восхищается собеседница Анны или просто играет с ней, преследуя какие-то собственные цели.
– После этого они вместе работали на строительстве новой площади Тэвисток-сквер…
– Для свекра нашей хозяйки!
– На самом деле там участвовало несколько пайщиков, но основным действительно был герцог Бедфорд.
– Я хорошо помню, какой это был успех, – кивнула леди Брокенхёрст. – А потом, видимо, последовала Белгравия, для маркиза Вестминстера, который, должно быть, богаче Креза – благодаря Кьюбиттам и, как я теперь понимаю, вашему мужу. Как удачно все для вас сложилось! Наверное, вы устали от домов вроде этого? Ведь их в ведении мистера Тренчарда так много!
– Очень приятно видеть, как в новые дома вселяются люди, после того как уберут строительные леса и грязь.
Анна пыталась вернуть разговор в спокойное русло, но леди Брокенхёрст не сдавалась.
– Какая замечательная история! – воскликнула она. – Вы воистину дитя новой эпохи, миссис Тренчард. – Она засмеялась, но тут же опомнилась. – Надеюсь, я вас не обидела?
– Ничуть.
Анна прекрасно понимала, что леди Брокенхёрст ее провоцирует, – возможно, потому, что знает об увлечении своего сына Софией. Другой причины быть не могло. Анна решила расставить точки над «i» и выбить у собеседницы почву из-под ног.
– Вы правы, нынешние успехи мистера Тренчарда не объясняют нашего присутствия на том балу. Армейскому интенданту обычно не выпадает возможность вписать свое имя в список гостей на приеме у герцогини, но мы состояли в дружбе с любимцем вашей сестры, и он устроил нам приглашение. Возможно, это выглядело не вполне прилично, но на грани войны город живет по несколько иным правилам, нежели те, что действуют в гостиных Лондона в мирное время.
