Вернемся в октябрь 1925 г. – в Москве политбюро компартии делает рокировку: Раковского назначают в Париж, а оттуда в Лондон переводят Красина, бывшего там послом с октября 1924 г. Как он писал родным по этому поводу 23 октября 1925 г., «…у нас тут на вчерашнем четверговом заседании наши "ребята", не говоря худого слова и вообще даже почти ничего не говоря для мотивировки этого решения, порешили меня перевести в Лондон, а Раковского в Париж»
[241].
Красин уже тогда плохо себя чувствовал – у него развилась анемия (малокровие), которая тогда, как, впрочем, и теперь, не вылечивалась, и он провел много времени в Париже на лечении. В Лондоне он появился в конце 1925 г. и приступил к переговорам о предоставлении СССР долгосрочного займа, соблазняя англичан необъятным русским рынком. Однако Чемберлен, ведший переговоры, выразил сомнение о стабильности этого рынка, на что Красин «со смехом воскликнул: "Мы существуем уже 9 лет, заверяю вас, что мы просуществуем еще 199!"». Чемберлен, однако, не разделял убеждения Красина, в чем, как мы знаем теперь, оказался прав…
В те несколько месяцев, которые ему было суждено прожить, Красин почти не работал: Майский вспоминал, что он проводил почти все время в постели. Л. Б. Красин скончался в Лондоне 26 ноября 1926 г.
Левые круги в Англии считали «кончину Красина большим ударом для англо-русских отношений, поскольку Красин, будучи человеком западного склада и имевшим значительный опыт в финансово-экономической области, был склонен к компромиссам в отношениях с Англией, хотя и высказывался о них с большой осторожностью. Друзья русско-английского сближения опасаются, что кто бы ни стал преемником Красина, положение ухудшается»
[242].
Место полномочного представителя занял Аркадий Павлович Розенгольц, уже работавший в посольстве советником. Он «…по своему характеру и воспитанию, – как вспоминал Майский, – мало подходил для дипломатической работы за границей. Из-за болезни Красина Розенгольцу пришлось возглавлять полпредство в самый критический период – зимой 1926/27 г., – и это сыграло свою роль в развитии событий, закончившихся разрывом англо-советских отношений весной 1927 г.».
А. П. Розенгольц имел за плечами богатую биографию революционера и чиновника: 16 лет вступил в РСДРП, в советской России его бросали на самые разные участки: то он член Реввоенсовета, то занимается транспортом, потом налогами и даже подвизался в качестве начальника Главвоздухофлота, откуда его перебросили в Англию на дипломатическую работу.
Кончил же он так, как и многие партийные бонзы – под дулом сталинского пистолета. Его расстреляли в 1938 г. после процесса по делу антисоветского правотроцкистского блока, где он винился во всех мыслимых и немыслимых грехах.
В 1925–1927 гг., работая в посольстве, Розенгольц развернул широкую шпионскую деятельность в Англии, что и послужило причиной разрыва дипломатических отношений. Англичане давно знали, чем занимаются так называемые дипломаты из СССР, но тут уж всему терпению пришел конец – они решили разгромить змеиное гнездо.
В 1920-е гг. коммунисты активно распространяли свое влияние по всему миру. Шпионаж в Великобритании имел большое значение для коммунистов, а подрывная работа Коминтерна, его агентов внутри страны приобретала все более крупные размеры. Коминтерн (т. е. советских коммунистов) всегда интересовала Великобритания, «оплот международного империализма».
Особенное оживление среди коммунистических поджигателей революций вызвала забастовка шахтеров в 1926 г., которая, как считали в Москве, вот-вот могла превратиться в восстание – недаром руководитель британского профсоюза горняков открыто заявил советским товарищам: «Мы последуем вашему примеру и создадим Советское Государство»
[243]. Шпионы-коммунисты активизировали свою деятельность. В Лондоне работало акционерное торговое общество АРКОС (ARCOS All Russian Cooperative Society – Всероссийское кооперативное общество), официально призванное содействовать торговле между двумя странами, но естественно, как и все советские организации за границей, бывшее прикрытием для шпионов, агентов СССР и Коминтерна.
Обыск в конторе АРКОС и торгового представительства был сделан по приказу министра внутренних дел 12 мая 1927 г. Днем в половине пятого, предварительно выключив телефоны, 19 детективов в штатском, 21 офицер в форме и 30 полицейских городской полиции (Metropolitan Police) ворвались в здание на Мургейт-стрит.
Несмотря на предъявленный ордер, некоторые особо рьяные «кооператоры» оказали сопротивление, и полиции пришлось их утихомиривать. На требования открыть все комнаты, они не открыли две бронированные комнаты, где, пока велся обыск, лихорадочно сжигали документы. К четырем сейфам ключи «потерялись», так что их приходилось вскрывать пневматическими сверлами и сварочными аппаратами.
СССР, естественно, начисто все отрицал и выпустил заявление, полное благородного негодования: «Полицейское нападение на крупное английское торговое общество, хорошо зарекомендовавшее себя в английских деловых кругах… является совершенно беспрецедентным в истории лондонского Сити». В этом Москва была права – такой наглости еще не было.
Вдобавок к делу АРКОС британские спецслужбы обнаружили крупный советский разведывательный центр, работавший под прикрытием агентства новостей Federated Press, находившегося в доме № 50 по улице Outer Temple и тесно связанного с советскими посольствами в Лондоне и Париже.
В Великобритании после обнаружения шпионского гнезда поднялась буквально буря протеста, англичане были сыты подрывной деятельностью коммунистов. Тогда было собрано более 200 тысяч подписей в поддержку разрыва дипломатических отношений и изгнания советского посольства из страны, а в огромном зале Альберт-холл собралось 8 тысяч протестующих на митинг, потребовавший положить конец наглому вмешательству большевиков. В Палате общин представитель правительства сказал: «Здесь на нашей собственной земле, как и всюду, мы видим махинации русского правительства, стремящегося уничтожить все, что мы считаем дорогим для нас. Не довольствуясь страданиями и бедностью их собственной страны, они стремятся заставить страдать и другие страны».
Британское правительство пригласило советского представителя Розенгольца и предложило ему в 10-дневный срок убираться с его подельниками из страны. Отношения были разорваны. Репутации СССР был нанесен существенный ущерб (до этих событий такой же обыск произвели китайские власти в Пекине, во время которого также были обнаружены неопровержимые свидетельства подрывной деятельности коммунистов).
Дипломатические отношения были немедленно разорваны, что вызвало бешеную злобу в Москве.
Долгое время с тех пор велись споры о том, что же было найдено в результате обыска конторы АРКОС. Многие иностранные ученые прямо утверждали, что реакция английского правительства была неадекватна тому, что было обнаружено, что там на самом деле ничего особо подрывного так и не нашли, и поэтому многие дали себе волю вовсю покритиковать свое правительство, как это с удовольствием практикуется на Западе. Советские же «историки» без зазрения совести спекулировали на этих событиях, яростно отрицая всякую возможность вмешательства СССР.
