Гостей приветствовали песней «Oh, the Roast Beef of Old England!», которая вызвала необычайный прилив чувств и у присутствующих:
When mighty Roast Beef was the Englishman’s food,
It ennobled our brains and enriched our blood.
Our soldiers were brave and our courtiers were good.
Oh! the Roast Beef of old England,
And old English Roast Beef!…
(Когда могучий ростбиф был едой англичан,
Он облагораживал наши умы и питал нашу кровь.
Наши солдаты были храбры и наша страна процветала.
О, ростбиф старой Англии!
О, старый английский ростбиф!)
Растроганные гости-англичане еще долго оставались в Гилдхолле – многие «пили тосты до трех часов утра».
На следующий день после приема в Сити Александр попросил посла князя Ливена организовать его встречу с представителями квакеров в Лондоне
[33]. О них ему рассказала сестра, побывавшая на собрании квакеров. Александр, никого не предупреждая, появился в доме квакеров, который тогда находился в переулке св. Мартина (St. Martin’s Lane) на месте современного театра герцога Иоркского (the Duke of York’s Theatre) около Черинг-Кросс-стрит. Он присутствовал на молитвенном собрании и пригласил двоих членов «Общества друзей», как себя называли квакеры, прийти в отель Пултни. После длительного разговора с ними император пригласил их приехать в Петербург. Двое известных квакеров – Вильям Аллен и Стефан Греллэ де Мобилье – побывали в России в 1818 г.: дневник этой поездки опубликован в журнале «Русская старина» в 1874 г.
Где бы ни появлялся Александр, его и его свиту окружали огромные восторженные толпы. Как рассказывает очевидец, «большого труда стоило Блюхеру удержать народ, чтоб не раскладывал его кареты (т. е. не выпрягал лошадей. – Авт.), а Платова, который ехал верхом, так стеснили, что не мог он ни шагу подвинуться ни в одну сторону. Всякой хватал его за руку и почитал себя щастливейшим человеком, когда удавалось ему пожать ее. Часто пять человек держались за него, каждый за палец и передавали оный по очереди знакомым и приятелям своим. Весьма хорошо одетые женщины отрезывали по волоску из хвоста графской лошади и завертывали тщательно сию драгоценность в бумажку».
Александра даже как-то чуть было не задавили при посещении лондонского пригорода Ричмонд*, небольшого городка, расположенного на высоком берегу Темзы, откуда открывались красивые виды. Александр «сказал, что никогда не видал столь прелестного местоположения» (один из русских эмигрантов сравнивал его с видом с Воробьевых гор в Москве). На вершине холма стояло здание гостиницы и таверны «Star and Garter», т. е. «Звезда и Подвязка», откуда император последовал во дворец Хемптон-корт* (Hampton Court).
Александр I посетил собор св. Павла*, где его приветствовал хор, состоявший из одиннадцати тысяч (!) мальчиков и девочек, исполнивших гимн в честь освободителей Европы, Камберлендский дворец* на улице Пэлл-Мелл, Кенсингтонские сады*, Вестминстерское аббатство*, арсенал в Вуличе*, куда он отправился на «англинских судах» из центра города. Там ему показали новейшее секретное английское вооружение – ракеты военного инженера Уильяма Конгрева. Как писали тогда, «полковник Конгрев показал также в разных видах ужасное действие адских ракет, им изобретенных. Сие последнее удивило и ужаснуло великодушное сердце Государя»
[34].
Император в воскресенье 12 июня присутствовал на обедне в церкви русского посольства. Александр осмотрел также инвалидный дом в Челси*, обсерваторию и морскую богадельню в Гринвиче*. Визит императора Александра окончился в понедельник 27 июня 1814 г., когда от отплыл в Остенде.
С Александром в Англии пребывала и его свита, в которой выделялся атаман Матвей Платов – он в особенности пользовался вниманием англичан. Его подвиги, его экзотическая внешность, одежда – все вызывало неудержимое любопытство и восхищение.
Правда, надо сказать, что, незадолго перед тем в Лондоне в 1813 г. побывал другой казак, Александр Земленухин, посланный с депешами к русскому послу, и прибытие его вызвало неподдельный интерес лондонцев, наслышанных о свирепых казаках из русских степей, наводивших ужас на врагов. Его встречала громадная толпа, ему хотели было поднести значительную сумму денег, но заменили дорогой саблей, в честь его сочинили песню «Казак», перевод которой появился в журнале «Сын Отечества»:
Ура! горят, пылают селы,
Седлай коня, казак!
Ура! мечи отмщенья стрелы
Где скрылся лютый враг,
Багрово зарево являет…
Его пригласил принц-регент, казак присутствовал на обеде у лорд-мэра, где, по наблюдению корреспондента газеты «Morning Chronicle», «к счастью для самого и элегантного собравшегося общества, он пил умеренно».
Матвея Платова встречали огромные толпы народа, которые, по выражению «Московских ведомостей», «громко изъявляли ему свое уважение». Город Лондон преподнес ему саблю в драгоценной оправе, Оксфордский университет наградил докторским дипломом, принц-регент преподнес ему свой портрет, украшенный драгоценностями, а в ответ Платов подарил принцу-регенту своего ветерана-коня, бывшего с ним во всех походах и который был с ним в Лондоне. Живописец сэр Томас Лоуренс написал портрет атамана Платова, который приезжал к нему в студию, находившуюся на 67, Russel Square (№ 67 на Рассел-сквер; дом этот снесен).
Платов вывез из этого путешествия своеобразный «сувенир» – молоденькую англичанку. Рассказ об этом передает П. А. Вяземский: «Кто-то, помнится Денис Давыдов, выразил ему свое удивление, что, не зная по-английски, сделал он подобный выбор. "Я скажу тебе, братец, – отвечал он, – это совсем не для хфизики, а больше для морали. Она добрейшая душа, и девка благонравная; а к тому же такая белая и дородная, что ни дать ни взять ярославская баба"».
Вообще старый казак приехал в Россию настоящим англоманом. По воспоминаниям посетившего его английского офицера, ехавшего из Индии через Дон в Великобританию, «атаман, казалось, с удовольствием подражал англичанам даже и в привычке обедать поздно вечером и в манере сервировки стола… [За столом Платов] произнес тост и от себя: "Вся Британская нация – мои друзья и настоящие друзья России"».
Посещение Александром Англии легло в основу сказки Лескова «Левша»: искусный мастер был с императором за границей, когда атаман Платов показал Александру подпись русского мастера на пистолете, которым он восхищался как произведением английского оружейного искусства. В ответ мастер Левша подковывает блоху, которая, правда, после этого перестала прыгать…
Александр и принц-регент (будущий король Георг IV) не чувствовали симпатии друг к другу, принц завидовал военной славе своего гостя, а встречи Александра с оппозицией, его откровенное пренебрежение принятыми правилами отнюдь не способствовали установлению хороших отношений между ними. Александр хотел представить себя в глазах Европы, только что освободившейся от невиданного еще тирана, самым справедливым, самым доступным, самым либеральным из всех монархов. Отсюда и его заигрывания с оппозицией, отсюда и его намеки на введение конституции и оппозиции.
