Мне больше всего нравится «мотаун»
[21] и пляжная музыка. Я слушаю их на стареньком Сюзаннином плеере, пока загораю. В ту ночь я поставила свой диск, а Сюзанна схватила Джереми и начала танцевать. Он играл в покер с Конрадом, Стивеном и мамой, которая, кстати, всегда играла лучше всех.
Сначала Джереми сопротивлялся, а потом тоже начал двигаться в такт музыке. Они танцевали шэг, популярный в шестидесятых. Я смотрела, как Сюзанна смеется и запрокидывает голову, а Джереми кружится вместе с ней, и у меня прямо подошвы чесались, так хотелось потанцевать. В конце концов, я же занималась классическим и современным танцами. Мне было что показать.
– Стиви, потанцуй со мной, – попросила я, ткнув его большим пальцем ноги. Я лежала на полу на животе и наблюдала за ними.
– Ага, хорошо, – сказал он. Разумеется, танцевать он не умел.
– Конни, потанцуй с Белли, – поспешила с просьбой Сюзанна, кружась по комнате.
Я не осмеливалась смотреть Конраду в глаза. Я боялась, что у меня на лице будет слишком явно написано то, как я сильно люблю его и как мне нужно его согласие.
Конрад вздохнул. Но он все-таки был джентльменом. Он взял меня за руку и притянул к себе. Я немного качнулась. Он не отпускал меня.
– Вот так переступаем, – показал он, шагая из стороны в сторону. – Раз, два, три, раз, два, три, выносим ногу.
У меня получилось не сразу. На практике все оказалось намного сложнее, и я нервничала.
– Попытайся попадать в ритм. – Голоса Стивена донесся откуда-то сбоку.
– Белли, не будь такой напряженной, это же спокойный танец, – сказала мама с дивана.
Я старалась не обращать на них внимания и смотреть только на Конрада.
– Где ты этому научился? – поинтересовалась я.
– Нас мама научила, – ответил Конрад. Потом он притянул меня ближе и положил мои руки себе на плечи; мы стояли, тесно прижавшись друг к другу.
– Этот элемент называется «объятие», – пояснил он.
«Объятие» мне понравилось больше всего. Я никогда не была к нему так близко.
– Давай еще, – попросила я, делая вид, что хочу как следует заучить это движение.
Он показал еще раз.
– Видишь, у тебя уже получается.
Он закружил меня, и я почувствовала, что голова моя тоже идет кругом от абсолютного счастья.
Глава 31
Весь следующий день мы с Кэмом провели у океана. Мы устроили пикник. Кэм приготовил сэндвичи из цельнозернового хлеба с авокадо, брюссельской капустой и домашним майонезом Сюзанны. Они оказались очень вкусными. Мы несколько часов провели в воде, качались на волнах и смеялись от души. В конце концов одна из волн накрыла нас. Глаза щипало от соленой воды, а кожа горела, словно от маминого абрикосового скраба. Но это было восхитительное чувство.
Потом мы закутались в полотенца. Мне нравилось сначала купаться, пока не замерзну, а потом бежать к полотенцу и ждать, пока солнце обсушит кожу и обсыпется песок. Я могу повторять это весь день – от океана к песку и обратно.
Я взяла с собой клубничные рулеты, и мы уплели их за обе щеки.
– Обожаю эти рулеты, – сказала я, протягивая руку за последним. Кэм успел быстрее меня схватить его.
– Мне тоже они очень понравились. Да, и ты съела уже три, а я только два, – сказал он, снимая обертку. Он засмеялся и помахал рулетом у меня перед носом.
– У тебя три секунды на то, чтобы вернуть его, – предупредила я. – И не важно, что ты съел два, а я двадцать. Это мой дом.
Кэм засмеялся и сунул рулет целиком себе в рот. Громко чавкая, он сказал:
– Это не твой дом. Это дом Сюзанны.
– Много ли ты знаешь. Это наш общий дом, – сказала я и легла на полотенце. Мне вдруг очень захотелось пить. Скорее всего, из-за рулетов, потому что я съела целых три. Я покосилась на него.
– Не мог бы ты зайти к нам и принести «Кулэйд»? Пожалуйста.
– Не знаю никого, кто бы потреблял больше сахара, чем ты, – покачал головой Кэм. – Сахар – зло.
– И это говорит тот, кто только что съел последний рулет, – поддразнила его я.
– Мы поступим по-другому, – сказал он, встал и отряхнул песок с шорт. – Я принесу тебе попить. Но это будет не «Кулэйд», а простая вода.
Я поцокала языком.
– Хорошо, только поспеши.
Он совсем не спешил. Его не было уже сорок пять минут, и я пошла обратно к дому с нашими полотенцами, кремом от загара и всем накопившимся мусором. С меня лился пот, я тяжело дышала и была похожа на верблюда в пустыне. Оказалось, Кэм сидел с парнями в гостиной и играл в видеоигру. Все они были в плавках – это было нашей летней униформой.
– Спасибо, что так и не принес мне «Кулэйд», – сказала я, снимая с плеча пляжную сумку и бросая на пол. Кэм прервался и виновато посмотрел на меня.
– Упс, виноват. Парни попросили меня поиграть с ними, и… – Он умолк.
– Не извиняйся, – сказал Конрад.
– Да что ты, раб ее, что ли? Ты нужен ей для того, чтобы подносить «Кулэйд», – сказал Джереми, нажимая на кнопки пульта. Он повернулся ко мне и состроил мне рожицу, показывая, что это была всего лишь шутка, но я не стала гримасничать в ответ, давая знать, что поняла ее.
Конрад ничего не сказал, и я на него даже не посмотрела. Тем не менее я чувствовала, что он смотрит на меня. Мне хотелось, чтобы он прекратил пялиться.
И почему же когда у меня появился друг, я снова почувствовала себя одинокой и не принятой в их теплый круг? Это нечестно. Нечестно, что Кэм так легко стал частью этой несправедливости. А я-то думала, что день удался.
– Где мама и Сюзанна? – спросила я злобно.
– Куда-то уехали, – рассеянно ответил Джереми. – Может, в магазин.
Мама терпеть не может ходить по магазинам, скорее всего, это Сюзанна ее уговорила.
Я пошла на кухню за «Кулэйдом». Конрад встал и последовал за мной. Я не оборачивалась, мне не хотелось его видеть.
На кухне я занялась тем, зачем, собственно, пришла: взяла высокий стакан и налила себе вишневый «Кулэйд». При этом делала вид, что не замечаю, что он стоит за моей спиной.
– Так и будешь меня игнорировать? – наконец спросил он.
– Нет, – ответила я. – Чего ты хочешь?
Он вздохнул и подошел поближе.
– Почему ты всегда себя так ведешь? – Он склонился ко мне еще ближе, слишком близко. – Можно и мне немного?
Я поставила стакан и уже хотела уйти, когда он схватил меня за руку и притянул к себе. От неожиданности я, кажется, ахнула.
