Некоторые вызовы выходили за рамки типичных. Чаще всего и в одиночку, и в компании с доктором Татьяне приходилось бороться с высоким артериальным давлением. Но вот однажды она приехала с Нестеровым к очень старому деду, который лежал на кушетке, зажимая влажным полотенцем здоровенный «фонарь» на лбу. Кстати, повод был самый типичный – «мужчина 92, головокружение». Все-таки на «неотложке» поводы довольно часто совпадали с реальной ситуацией. Тут вот тоже – дед в наличии, и голова у него кружится. Нестеров принялся выспрашивать, а Татьяна, заполнив лицевую часть карты, ожидала услышать привычное: «Голова кружится все время, шумит, память ни к черту, лекарства не помогают, боли нет, но так шатает…» – характерный типовой набор жалоб на таких вот вызовах.
Дед вдруг оказался на редкость памятливым, потому что рассказывал о своей болезни и жизни весьма подробно, только произнес вдруг:
– Доктор, я все отлично помню, никогда на память не жаловался, а вчерашний день будто корова языком вытерла… где был, что делал? Хоть убей… А вот сейчас, как пьяный, идти не могу, чуть встану – в глазах темнеет. Отчего?
Татьяна осмотрела комнату. На стенах в рамках очень много авторских свидетельств на изобретения. А еще фотографии, на которых хозяин квартиры в довольно молодом возрасте был запечатлен или в компании солидных людей в шляпах, или рядом с самолетами и какими-то причудливыми приборами, или держащим в руках что-то странное с проводами и шлангами. Тане все эти люди были незнакомы. Только одного она узнала – Юрия Гагарина, а на другой рядом с дедом, тогда еще довольно молодым человеком, был невысокий лысый дядька лет шестидесяти с растопыренными ушами, которого она б не узнала, если б на самой фотографии не было размашистой подписи «Н. Хрущев».
Ого! Вот это дедуля! Имелся среди этой галереи и цветной портрет Сталина в маршальском мундире с орденами.
Татьяна не прислушивалась к разговору доктора и больного. Но вдруг уловила:
– У нас была спецполиклиника, а теперь стала обычная, как районная, и все стало плохо. До врача не дозвониться. А сам я идти к ним не могу. Качает!
– Когда у вас был врач? – спросил Нестеров.
– Так дня два назад, – дед посмотрел на календарь. – Зачем-то сменил мне лекарства. Говорит, что к старым организм привык и нужно новые. Я-то принимал конкор по 2,5 и лозап тоже по 2,5, все было нормально. А этот раскритиковал мое лечение и сменил на беталок и ренитек. Вчера или позавчера дочка принесла… И вот я ничего не помню, день из памяти пропал.
– А сегодня принимали? – спросил Нестеров.
– Нет. Не успел… я, как проснулся вчера… значит, лекарства она мне не вчера, а позавчера принесла! Да, и вот пошел я в туалет, а пришел в себя на полу вот с этим, – дед убрал полотенце и показал сине-фиолетовую шишку над правой бровью. – Как она образовалась, я не помню. Болит, зараза! Вчера еще не болела.
– Вчера лекарства принимали? – уточнил доктор.
– Я не помню. Может, и принимал. Я вообще ничего про вчера не помню. Как упал? Знаю точно, что упал вчера, потому что утром проснулся уже с полотенцем на голове. Дочка утром позвонила, спрашивала, что случилось вчера. А я не помню. Говорит, что приезжала вечером, а я как колода лежал на кровати с этой вот шишкой. Выходит, я упал, поднялся, сам дошел до постели, но я не помню, как это было.
– А про туалет, значит, помните? – спрашивал дотошный доктор.
– Не помню, – раздраженно сказал дед, – но догадался. Потому что сегодня опять пошел, но уже не падал. Хотя голова кружится ужасно!
– Таня, посмотри на столе беталок и ренитек. Посчитай таблетки. Сколько не хватает?
Таня выполнила указание. Нашла коробочки и посчитала, сколько выпито.
– Нет четырех беталока и четырех ренитека.
Нестеров принялся загибать пальцы.
– Позавчера одна беталок, одна ренитек, вчера одна беталок, одна ренитек. Итого две. А куда делись еще две? Если бы сегодня утром принимал – то еще по одной… Итого шесть, а совсем не восемь! Выходит, вы приняли больше, чем нужно. Потому и давление очень низкое, и голова кружится, и память пропала за один день!
– Хотите сказать, что я перепил? – дед поморщился.
– Если про лекарства, то да. Думаю, что позавчера и вчера вы приняли по одной лишней таблетке. Доктор вам как назначил? Одну утром, одну вечером?
– Ну да.
– Одну – это беталок утром, а ренитек вечером?
Дед уставился на Нестерова.
– Нееет. По одной утром и вечером.
Нестеров схватился за голову.
– Это вам доктор так назначил?
– А я не помню, – старик наморщил лоб, но скривился, – по одной утром и вечером. Вот как сказал.
– Ну, правильно, одну утром – одного, вторую вечером – другого. А вы оба два и утром, и вечером, закономерно, что давление ушло в ноль!
Тане стало жалко деда. Он не глупый, он старый и слишком старательный. Ответственный. Доктора понял слишком буквально. А доктор этот из поликлиники тоже хорош, назначил! Нужно ж было написать… Хотя вот с таким назначением – немудрено понять, что нужно пить оба лекарства и утром, и вечером…
Нестеров померил давление.
– Восемьдесят на сорок и пульс шестьдесят шесть. Вот, Таня, это признаки лекарственной гипотонии, когда все вниз. Хотя, конечно, такое бывает и без медикаментов, но не часто. Если же сам пациент связывает свое состояние с приемом лекарств, то вероятнее всего, так и есть. Редкий пульс и низкое давление – это передозировка бета-блокаторов. А чем опасно это состояние?
– Гипоксией мозга?
– Верно. А чем чревата гипоксия у стариков с атеросклерозом сосудов сердца, головы, ног?
– Инсультом, инфарктом или хромотой, – улыбнулась Татьяна в ответ на импровизированный экзамен.
– Опять угадала, или ты знаешь? – Нестеров поднялся и прошел к столу. – И чем будем его лечить?
Татьяна пожала плечами. Чем снижать давление, она знала, а чем поднимать? Не колоть же деду адреналин?
– Ну, подумай. Быстро и резко поднимать не нужно, нужно плавно и не очень много. Больному хватит до ста десяти приподнять систолическое давление. Чем усилим сердечный выброс? У него сейчас блокированы рецепторы адреналина во всех мышцах, но сильнее всего в сердце. Разблокировать нечем, да и опасно. Можно сорвать ритм. Вспоминай, что влияет на частоту и силу сокращений?
– Сердечные гликозиды, – неуверенно ответила Татьяна. – Дигоксин?
– Скажешь тоже, я прошу дать карандаш, а ты предлагаешь мне кисть малярную. Нет. Я согласен насчет гликозидов, хотя с них бы не начинал, ритм и так невысокий, а гликозиды еще урежают частоту. Ну, ладно, приму твое предложение, но вот насчет дигоксина не соглашусь. Какие ты еще гликозиды знаешь?
Татьяна припомнила курс фармакологии в училище. Там преподавали еще по старинке и объясняли, как готовить настойки и экстракты на травах.
