– Теперь можешь открыть глаза, – сказал он, осторожно разжимая ее пальцы. – И мне бы очень хотелось сохранить это в секрете, если ты не возражаешь.
Самый лучший отель в Париже
Они стояли на тротуаре, а она все еще сжимала его руку, но уже не так крепко.
– Нас не арестовали? – спросила она.
– Нет, – ответил он. – Это Париж. Думаешь, здесь арестовывают за то, что люди целуются? Ты испугалась?
– Немного!
– Почему? – Он выглядел озадаченным.
– Потому что нас задержала полиция за непристойное поведение в общественном месте, за осквернение могил или за что-то подобное! – воскликнула она. – Нас могли депортировать.
– Или сторож просто попросил нас покинуть территорию, на которую мы проникли незаконно.
Они шли по тихой улочке, магазины были закрыты. В одной из витрин были выставлены неоновые часы, которые показывали, что уже почти полночь.
– О господи, – сказала Джинни. – Я пропустила комендантский час. Меня не пустят в хостел.
– Ну, раз так… – Кит достал из кармана билет на метро. – Приятного вечера!
– Ты оставишь меня?
– Да ладно тебе, – усмехнулся Кит, закидывая руку девушке на плечо. – Разве я могу так с тобой поступить?
– Возможно.
– Если хочешь, пойдем со мной. Поспишь на полу.
До места, где остановился Кит, можно было добраться на пригородной электричке, но ближайшая отправлялась только утром. Кит засунул руки в карманы и улыбнулся.
– Итак, – произнесла Джинни. – Что теперь?
– Прогуляемся, пока не найдем, где присесть. И если это место нам понравится, то приляжем.
– На улице?
– Желательно не на улице. А на скамейке. Или на траве. Хотя это Париж. Кто знает, что миллионы собак делают в этой траве. Значит, нам нужна скамейка. Еще сойдет вокзал. Знаю, ты сказала, что не богата, но сейчас самое время воспользоваться своим наследством и снять номер в отеле «Риц».
– Когда моя тетя жила здесь, она была на мели, – будто защищаясь, ответила Джинни. – Поэтому ей приходилось спать на полу в кафе, за барной стойкой.
– Я пошутил. Расслабься.
Они шли в тишине, пока не наткнулись на один из самых крупнейших парков – в этот раз это действительно был парк.
– Знаешь, где мы? – спросил Кит. – В Тюильри.
Обычно Джинни старалась не соваться в парк ночью, но после происшествия на темном кладбище широкие аллеи и белые фонтаны, освещенные луной, уже не вызывали никакого беспокойства. Их шаги сопровождались хрустом гравия.
Они вышли к фонтану, который огибала тропинка и окружали скамейки.
– Вот мы и прибыли, – сказал Кит. – Наш отель. Попрошу носильщика забрать наши сумки.
Он положил рюкзак Джинни на одну из скамеек и улегся. Рюкзак при этом выполнял роль подушки.
– Пуховые подушки, – произнес он, – знак качества.
Джинни устроилась рядом валетом и посмотрела на темные очертания деревьев, которые казались темными лапами, тянущимися к небу.
– Кит? – окликнула его она.
– Да?
– Просто проверяю.
– Я все еще здесь, сумасшедшая.
Она широко улыбнулась:
– Как думаешь, на нас могут напасть или убить?
– Надеюсь, что нет.
Она хотела спросить что-то еще, но уснула прежде, чем вспомнила что именно.
Джинни услышала шуршание рядом с головой, но ей очень не хотелось двигаться. Тем не менее она заставила себя открыть глаза и посмотреть на часы. Десять утра. Джинни перевела взгляд на Кита, собираясь разбудить его. Он крепко прижал сложенные руки к груди и выглядел таким умиротворенным, что ей не хотелось прерывать его сон.
Джинни села и осмотрелась. По парку гуляли люди. Казалось, никто не обращал на них внимания. Она быстро потерла лицо, пытаясь стереть остатки сна и слюни. Провела рукой по волосам, проверяя, в каком состоянии ее косички – они были более или менее невредимыми. В общем, она была в хорошей форме, особенно для того, кто провел ночь, скрючившись на скамейке.
В какой-то момент Джинни стало казаться, что она никогда не отмоется, поэтому она перестала переживать из-за несвежей одежды и зáпаха.
Люди выгуливали собак или просто бродили по парку. Никого не заботило, что какие-то туристы использовали скамейку как кровать.
Кит зашевелился и медленно сел:
– Так. Надо позавтракать.
Спустившись по улице, они отыскали небольшое кафе, где на витрине были навалены целые горы выпечки. Вскоре им подали три чашки эспрессо (все для Кита), кофе с молоком для Джинни и корзинку булочек с шоколадом.
Жуя, Кит рассказывал Джинни новости:
– Нам осталось дать несколько спектаклей. А после возвращения мы почти сразу снова уедем, на этот раз в Шотландию. Ох, черт, не знал, что уже столько времени. – Он поднялся. – Слушай, – сказал он, – извини… но мне уже пора. У нас сегодня вечером спектакль. Пиши мне. Дай знать, как идут дела.
Кит взял Джинни за руку, а затем достал из кармана ручку.
– Постарайся не стереть, – произнес он, записывая слова на тыльной стороне ее ладони. – Это мой ник в службе мгновенных сообщений.
– Хорошо, – ответила Джинни, не в силах скрыть разочарование в голосе.
Кит взял свою сумку и вышел за дверь. Ее тело сразу напряглось. Она снова осталась одна.
Кто знает, вернется ли она в Англию и увидит ли Кита снова?
Джинни потянулась к переднему карману рюкзака и достала конверты. Резинка, туго стягивавшая их, теперь свободно болталась.
На девятом конверте темными чернилами в левом нижнем углу была нарисована карикатура: девочка с косичками и в юбке. Она отбрасывала длинную тень, тянущуюся по диагонали через весь конверт.
Джинни достала блокнот и записала:
7 июля.
10:14, столик в кафе, Париж.
Мир, Кит был ЗДЕСЬ, В ПАРИЖЕ. И ОН НАШЕЛ МЕНЯ. Знаю, это кажется невероятным, но это правда. И это не так уж легко объяснить. Важно только то, что мы целовались на кладбище и спали в парке на скамейке.
Просто забудь об этом. На бумаге ничего не объяснишь – нужно рассказывать лично, дополняя историю жестами.
В общем, я влюбилась в него, а он просто вышел за дверь кафе, и я, возможно, никогда его больше не увижу… Знаю, звучит как конец отличного фильма, но в реальной жизни это отстойно.
Мне хочется последовать за ним. Оказаться там, где проходит его спектакль, и просто лечь на тротуаре снаружи, чтобы он споткнулся об меня. Вот такая я сейчас жалкая. Ты, должно быть, в ужасе.
