Ни про кого так много не говорили, никто не произвел на французов и на все дванадесять языков такого впечатления, как казаки. Наполеон их ненавидел. Он называл их «поношением рода человеческого». В эту пору имя донского казака прогремело по всей Западной Европе. Да и как было не прогреметь! Изобретательности донских казаков в придумывании средств к поражению врага не было предела.
Лейб-казаки стояли постами по реке, Западной Двине. Против них были посты французской конницы. Командир лейб-гвардии Казачьего полка граф Орлов-Денисов заметил, что один французский пикет слишком выдвинулся вперед и стоит в удалении от прочих войск. Он вызвал охотников снять этот пикет. Вызвалось двадцать пять удальцов, с поручиком Венедиктом Коньковым во главе. Казаки разделись донага, забрали с собой только пики, потихоньку прошли к реке, переплыли ее, поднялись на кручу левого берега и стремительно бросились на пикет. Французы не успели даже дать выстрела, как были частью поколоты, частью забраны в плен. Отправив пленных на свой берег, Коньков выстраивает голых казаков и кидается с ними на самый лагерь. Там он колет все, что попадается под руку. Во всем кавалерийском стане поднимается тревога. Целый полк вылетает, чтобы покончить с отчаянными лейб-казаками. Коньков несется к берегу. Перед ним крутой обрыв… Плотно обхватили голыми ногами бока своих умных коней казаки, отдали повод – и смелые степные лошади сползли по круче в воду и уже плывут стаей, и только верхи их морд видны над водой, раздуваются храпки, блестят черные глаза, да подле машут белые руки саженками загребающих казаков.
Везде с казаками был Платов. Его добрый серый конь редко расседлывался в это тяжелое лето, и сам атаман не одну бессонную ночь провел у костра. Лежа на песке, он писал донесения, он придумывал всевозможные набеги в тыл и на фланги и сам руководил боем. «Вихрь-атаман» – звали его в России.
Стихотворец Жуковский так написал о нем
[35]:
Хвала! наш вихорь-атаман!
Вождь невредимых Платов.
Твой очарованный аркан –
Гроза для супостатов.
Орлом шумишь по облакам,
По полю волком рыщешь,
Летаешь страхом в тыл врагам,
Бедой – им в уши свищешь!
Они лишь к лесу – ожил лес:
Деревья сыплют стрелы.
Они лишь к мосту – мост исчез.
Лишь к селам – пышут селы…
Наконец, был назначен новый главнокомандующий – фельдмаршал Кутузов. Старые казаки знали его. После штурма Суворовым Измаила Кутузов оставался там комендантом, в последнюю Турецкую войну он был главнокомандующим. Ему верили, его любили, он был сотрудник Суворова, он был русский. Солдаты надеялись, что отступление нашей армии, наконец, кончится, что мы перейдем в наступление. «Приехал Кутузов – бить французов», – говорили в войсках, и все готовились к упорному бою защищать Первопрестольную Москву!
Разослан был приказ готовиться разбить французскую армию под Москвой. Вызваны были все старшие начальники к Кутузову в село Бородино. Платов уехал и поручил свой корпус генерал-майору Ивану Козьмичу Краснову. Краснов был сын казака Букановской станицы. Он начал службу простым казаком в 1773 году. Хорошо грамотный, распорядительный и отчаянно храбрый Краснов скоро был произведен в офицеры. Он был два раза ранен, состоял долго при Суворове и с ним штурмовал Измаил. Оставшись за Платова начальником всех казачьих полков, Краснов 25 августа сдерживал напор французов. Наши войска отходили к передовому укреплению у Бородина – Шевардину. Казаки остановились у Полоцкого монастыря. Часть полков спешилась, донская артиллерия стала на позицию. Начался артиллерийский бой. Ядра летали с одной стороны на другую, французы лезли вперед. Генерал Краснов переезжал вдоль фронта полков, ободряя казаков. Ядро раздробило ему всю правую ногу. Невозможно было сделать перевязку. В это время французская конница готовилась атаковать казаков. Без перевязки, страшно страдая, поддерживаемый есаулом Галдиным, поехал Краснов в лазарет. По дороге его встретил генерал Иловайский 5-й.
– Отражай врагов, – сказал ему Краснов, – а я умру радостно, услыша, что враг побежден.
У перевязочного пункта его сняли с седла, положили на ковер и отняли ногу. Он молчал. Он знал, что умирает. На том же самом ковре его отнесли к палатке Кутузова. Он все приподнимался и спрашивал: Что наши?»
Смерть приближалась. Холодный пот выступил на лбу. Краснов собрал последние силы и приподнялся.
– Приподнимите меня, – сказал он, – я сам посмотрю, что наши делают!
Но уже глаза не видели.
– Бьют французов наши, – сказал ему Платов.
– Дай Бог! – сказал Краснов и умер, как подобает донскому казаку, на поле битвы, под грохот пушек. Имя генерала Краснова 1-го носит теперь Донской казачий № 15 полк…
Смерть Краснова весьма опечалила Платова. Он потерял в нем не только друга и боевого товарища, но и опытного и храброго помощника. Но на войне грустить и думать о потерях близких не приходится. На другой день произошла величайшая битва этого времени – Бородинское сражение.
53. Бородинское сражение. 28 августа 1812 года
В Бородинском сражении у русских было 103 тысячи человек солдат, у Наполеона 130 000. 25 августа, в жаркий августовский день, в лагерь русских войск привезли чудотворную икону Смоленской Божьей Матери. Торжественная молитвенная тишина стояла на громадном поле подле Бородина, на котором стали на позиции русские полки. Всюду земля была изрыта. Тянулись длинные рвы окопов, насыпи, стояли плетеные туры батарей. Медные пушки сверкали на солнце. Солдаты надели на себя чистые рубахи: все готовились к смерти.
В казачьем лагере, раскинувшемся более чем на версту, лошади стояли по коновязям, пики были составлены в костры, а казаки выстроены впереди коновязей. Медленно шли мимо казаков священники в золотых, серебряных и малиновых ризах, несли хоругви, иконы, и на особенных носилках проносили чудотворную икону. Казаки стояли на коленях на сжатом поле и горячо молились.
– Святый Боже, святый Крепкий, святый Бессмертный, помилуй нас! – слышались голоса певчих. Донцы брались рукой за ладанки, висевшие на груди. В этих ладанках со словами молитвы была зашита горсть родной донской земли. Истлел холст ладанок, истлела и рубаха на черной груди казака. Им нечего было переодеть, им и некогда было переодеться. Лишь к вечеру пришли они сюда после жаркого боя, в котором потеряли генерала Краснова и многих казаков. Пришли и застали окончание молебна – и вот, молятся:
– Святый Бессмертный! Помилуй нас!..
Темная ночь спустилась над громадным станом. Спят утомленные боями казаки, и лишь иногда, просыпаясь, слышат легкий шорох кругом. То не спит и шевелится, в ожидании страшного боя, громадный лагерь Кутузова. И перекрестится казак, и уста его тихо произнесут: – «Святый Крепкий, помилуй нас!»
