Тогда Денисов обратился к начальнику города и сказал ему по-французски:
– Мне приказано занять Милан. Объявите жителям, чтобы они соблюдали тишину и дружелюбие. Мои казаки их не тронут. Но если на меня сделают нападение, то тогда пусть пеняют сами на себя – камня на камне не оставлю! Через час я буду входить в город.
Начальник города проверил часы и поскакал, разославши по улицам разных людей. Денисов же, приказав двум полкам обойти Милан и занять противоположные ворота, с третьим полком ровно через час вошел в Милан. Он вел свой полк рысью, торопясь занять крепость, находившуюся внутри города. Но едва казаки подошли к ней, как оттуда вышла французская колонна и дала залп по казакам. Два офицера и около 10 казаков были ранены. Ранено было и несколько жителей. Казаки не смутились. Они бросились вперед, загнали французов в крепость, подняли мост через ров, окружавший крепость, и заняли ворота. Поставив один полк стеречь крепость, а остальные два расставив по улицам и площадям, Денисов отправил донесение австрийскому генералу Меласу.
Три донских полка до вечера оставались одни в громадном городе, полном чужого народа, в виду крепости, в которой заперлись французы. Они не расседлывали лошадей и не могли даже их накормить, и сами ничего не ели.
Только вечером пришли австрийцы и вошли в город с музыкою, барабанным боем и распущенными знаменами.
На другой день утром, в самый первый день Пасхи, в Милан торжественно въехал и Суворов.
Увидав Денисова, Суворов сказал ему:
– Спасибо, Карпович! С Богом, поезжай к своим казакам!..
После занятия Милана Суворов скоро очистил всю Северную Италию от французов.
В последних числах мая французский начальник, генерал Макдональд получил подкрепление из Франции, со свежими войсками разбил австрийцев и спешил соединиться с другим французским генералом Моро. Если бы они соединились – маленькому отряду Суворова пришлось бы очень плохо. И вот, Суворов решил броситься навстречу Макдональду и разбить его до соединения с Моро.
По страшной жаре, большими переходами, скорым шагом вел Суворов свои войска. Известия, которые он получал от австрийцев, были неутешительны. Французы их били. Нужно было торопиться на помощь.
5 июня русские дошли до небольшого городка Александрии и здесь в казачьем стане читали следующий приказ Суворова:
«1. Неприятельскую армию взять в полон.
2. Казаки колоть будут; но жестоко бы слушали, когда французы кричать будут “пардон” или бить “шамад”. Казакам самим в атаке кричать: “балезарм, пардон, жетелезарм”, и сим пользуясь, кавалерию жестоко рубить и на батареи быстро пускаться, что особливо внушить.
3. Казакам, коим удобно, испортить на р. Таро мост, и затем начать отступление. С пленными быть милосерду; при ударах делать большой крик, крепко бить в барабан; музыке играть, где случится, но особенно при погоне, когда кавалерия будет колоть и рубить, чтобы слышно было своим. Их генералов, особливо казаки, и прочие, примечают по кучкам около их; кричать “пардон”, а ежели не сдаются – убивать!» Подписал Суворов.
Напряжение всех сил в войсках было полное. Солдаты не шли, а летели. Но Суворов чувствовал, что наступает решительная минута. Перед ним разбитые австрийцы и победоносный Макдональд, у которого вдвое больше войска, чем у Суворова. Теперь надлежало победить или умереть! Сильно надеялся Суворов на казаков и на своих чудо-богатырей – русских солдат. 6 июня утром войска подошли к городку Страделла и здесь на каменной дороге, вдоль каменных заборов расположились на отдых. Все полегли. Казалось, и встать не будут в состоянии. Измученные лошади стояли опустивши головы, казаки, опершись на пики, дремали. Солнце пекло невыносимо. Голубое небо было без облака, камни были раскалены, от цветущих роз и от полей кукурузы, только что зацветавшей, несся пряный запах. Поднятая было пыль тихо улеглась. Красивые смуглые итальянцы и итальянки пугливо высматривали казаков…
Вот белый австриец, с пыльным и потным лицом, привез одно донесение. Вон скачет другой…
Австрийцы погибают, нужна немедленная подмога!
Суворов приказал четырем казачьим полкам садиться. Сели на коней и пошли рысью… Шли около пяти часов.
Там, куда они шли, французы приканчивали австрийцев. Они взяли у них восемь пушек и готовили последнюю решительную атаку, чтобы уничтожить австрийские полки. Макдональд перешел через реку Тидоне, и войска дрались в полях, пересеченных сотнями канав, обсаженных кустами… К самой отчаянной сече подвел Суворов казаков. Его нельзя было узнать. В белой рубашке, с непокрытой головой, он погонял свою лошадь нагайкой и, показывая казакам на французов, воскликнул:
– Помилуй Бог, как хорошо! Атака! руби, коли, ура!..
Казаки с полуслова поняли своего начальника. Через десятки рвов и канав, склонивши копья, понеслись они на французов. Их была горсть, в сравнении с громадными каре
[31] французов. Но полки врубались в эти каре, и казачья пика делала чудеса. Громадная армия Макдональда была остановлена в своем напоре Суворовым с четырьмя полками донских удальцов! Прошло около получаса, пока французы опомнились, но эти полчаса решили дело в пользу Суворова. На дороге показались русские полки. Их вел великий князь Константин Павлович. Под палящим, полуденным зноем пехота не шла, а бе жала, люди выбились из сил; растянулись полки. Солдаты падали, и многие из упавших уже не вставали. Но остальные шли. Это были храбрые из храбрых, чудо-богатыри!
Войска подходили и выстраивались против флангов неприятеля, но полки были очень слабы. Не хватало людей. Многие не дошли. Сейчас же было приказано и атаковать. Багратион подошел к Суворову и вполголоса сказал, что нужно повременить.
– В ротах, – говорил он, – не насчитывается и по 40 человек. Люди измучены…
– А у Макдональда нет и 20-ти, – на ухо сказал Суворов Багратиону. – Атакуй с Богом.
Музыка и барабаны загремели. Солдаты запели песни и пошли на французов. Французы усилили огонь, много наших падало, но смыкались за ними ряды, и Суворовские полки кидались в бой. Суворов, сопровождаемый верным урядником Селезневым, разъезжал между полков, осыпаемый пулями, и говорил: «вперед, вперед, коли!»
Иногда Суворов заезжал слишком далеко вперед, и тогда Селезнев хватал за поводья его лошадь и поворачивал назад.
– Ты что, – кричал Суворов на преданного донца, – как ты смеешь! Генерала! Фельдмаршала!.. – и бил Селезнева плетью, но Селезнев упрямо сворачивал лошадь и говорил: – «Не пущу! Прикажи – и без тебя пойдут! а жизнь твоя дороже для нас!
Казаки возобновили свои атаки. Они прорывали французские цепи и налетали на резервы. Каждый дрался за десятерых. Лучшие французские войска генерала Виктора были смяты казаками под командой князя Багратиона…
