На правом берегу Дона, ниже теперешней Старо-Черкасской станицы, находится Монастырское урочище. На месте этом, еще с 1610 года, стоял Монастырский городок и в нем собиралось «Главное Донское войско» для совета и для похода. Здесь собирался войсковой круг, здесь принимали послов и царское жалованье. Зимой 1637 года по всему Дону были посланы гонцы с приказом – к весне быть на Монастырском яру для решения общего войскового дела.
Весной собрался круг. На круг этот прибыли запорожские казаки, возвращавшиеся с набегов.
Собравшиеся на кругу атаманы предложили «Главному войску – атаманам и казакам» совершить великий подвиг: смыть вины свои перед государем, сделать то же, что сделал Ермак; открыть Москве свободный доступ к морю, дать ей возможность торговать со странами всего света – пойти «посечь басурман, взять город Азов и утвердить в нем православную веру!»
– Аминь! – указали казаки.
Атаманы обратились к запорожцам со следующею речью:
– Путь ваш далек и опасен, вряд ли дойдете. У нас же запасов много и в союзе с нами вы найдете богатую добычу. Возьмем Азов, откроем свободный путь в моря Азовское и Черное и найдем за морями все, чего только можно пожелать!
Запорожцы поклялись идти заодно с донцами и до смерти воевать против басурман.
Тогда же послали казаки атамана Ивана Каторжного
[14] в Москву с донесением царю о своем намерении взять Азов и подарить его государю!..
Походным атаманом был избран Михаил Ивановича Татаринов. Не было у казаков стенобитных тяжелых пушек, и всю артиллерию тогдашнего войска Донского составляли четыре легкие пушки – фальконета.
Отпели молебны, поклонились старым образам, попрощались с родителями и часть казаков пошла на лодках по Дону, другая на конях вдоль берега. Вскоре увидали казаки высокие сероватые стены Азова, увидали и башни. Отцы их не раз бывали там, не раз брали и самый Азов, но тогда это была небольшая деревянная крепость, теперь же перед казаками возвышалась каменная громада со многими башнями. Войско казачье разделилось на 4 части. На Дону стала судовая стража, зашли казаки и к самому морю и отрезали все сообщения Азова.
Разбить стены азовские казаки не могли. И вот они решили взять Азов открытой силой, подкатить к стенам плетневые туры, насыпанные землей, забросать турок каменьями, а потом ворваться в крепость и взять защитников ее в шашки!
Три недели вели земляные работы казаки. Турки смеялись над ними. Им, вооруженным отличными, по тому времени, пушками, смешными казались действия казаков. Они толпами выходили на стены и кричали: – «сколько вам под Азовом ни стоять, а его, как ушей своих, не видать!»
Пробные штурмы казаков все были отбиты. Уже немало полегло казаков под стенами Азова, не хватало и пороха, а ничего не произошло нового в стане казачьем.
В это время у казаков находился тот самый посол турецкий Кантакузен, при котором убит был воевода Карамышев. Он ехал от турецкого султана в Москву и для сопровождения его из Москвы прибыл воевода Чириков, привезший казакам жалованье.
Кантакузен, увидавши, что делается под Азовом, послал тайно одного грека к турецкому султану с письмом о помощи азовцам. Казачьи разъезды поймали этого грека, обыскали его, нашли письмо и сейчас же донесли атаманам. На кругу порушили арестовать Кантакузена. Его заковали в цепи и посадили под стражу.
Напрасно воевода Чириков доказывал атаманам, что они не имели права этого делать, что посол – лицо неприкосновенное, казаки говорили, что посол не смел ничего отписывать султану о том, что он видел, и что он уже больше не посол, а лазутчик и предатель.
Во время этих переговоров прискакал с южных казачьих постов казак с донесением о том, что от Кагальника идет к Азову подмога. Это были наскоро собранные в Керчи, Темрюке и Тамани турецкие отряды. Конные казаки бросились на них. Произошел быстрый конный бой. Казаки рассеяли турецкие полки. Часть турок была переколота, часть прогнана. Ни один не дошел до Азова. Но немало пало и казаков при этой атаке.
Казак
Весело вернулись победители в свой стан. Собрался круг войсковой; ходившие в атаку атаманы рассказывали о победе, о бегстве турок.
– А все его дело, – добавляли они, – Фомкино. Тогда через него 60 казаков по монастырям разослали. Теперь мы стоим под Азовом, голодной смертью помираем, а он, собака, греков к азовским людям с вестями посылает! В куль его, да в воду!
– Через него тогда и Карамышева убили! Государю ответ из-за него держать должны!.. – раздавались голоса. – Жалованья и милости царской лишились!
И порешил весь круг войсковой казнить Кантакузена и все его посольство.
Сейчас же бросились к нему и убили турецкого посла и всех людей, которые были с ними…
И снова принялись за осаду. С казаками был немец Иван Арадов, приставший к казачьему отряду еще в России во время смуты Московской. Немец этот знал окопное дело. Под его руководством казаки начали рыть подкоп под стены азовские.
Неутомимо принялись они за работу. Турки смотрели на них, смеялись и кричали:
– Стойте под Азовом, сколько хотите, – города ничем не возьмете! Сколько в стене каменьев, столько голов ваших ляжет под ним.
Молча продолжали донцы свою кропотливую работу. 17 июня подкоп был кончен. Вкатили в узкую галерею бочки с порохом, приготовили фитили. Тихо было в стане казачьем в этот день. Постом и молитвою готовились казаки к кровавому штурму. Они исповедались у священников, бывших при войске, прощались друг с другом и со слезами говорили: «Поддержим, братия, честь нашего оружия, постоим за православную веру! Умрем, но не посрамим себя!»…
В 4 часа ночи затлели фитили. Побежала искра пороховая по нитке и грянул гром страшного взрыва. Затряслись азовские стены, переломились, взлетели на воздух и грудой камней упали на землю. Полетели на землю и люди, державшие стражу и спавшие на стенах.
Атаман Михаил Татаринов первым с молодецкой дружиной, с саблями наголо, бросился в пролом. Кругом, пользуясь суматохой, по сотням тайно заготовленных легких лестниц лезли на стены казаки. Опомнившиеся янычары встретили их частой стрельбой из ружей и луков. Они сталкивали тех казаков, которые не успели еще влезть, сыпали им в глаза песок, лили на голову кипяток и расплавленное олово. Но уже много донцов было в городе. За пешими в пролом по грудам камней устремлялись конные полки и в улицах шел кровавый бой. Уже не гремели пушки, не трещали ружья, и при первых лучах восходящего солнца, шел страшный рукопашный бой. Весь день борьба в улицах не прекращалась. Везде валялись убитые казаки и янычары, от пролитой крови скользкою стала земля. К вечеру, кто успел – заперся в замке, остальные через стены по приставленным лестницам бросились в бегство, в степь. Конные казачьи станицы понеслись за ними. Турки у каждого ерика, у каждой балки устраивали оборону, но казаки стремительными атаками опрокидывали их и уничтожали. Наконец все были рассеяны.
