На разведку лежащей за деревней Фудядуанзой деревни Лидиантуни были вызваны из сотен охотники, и с ними пошел хорунжий Полковников. Охотники ловко прокрались к самой деревне и увидали, что она быстро занимается японцами. Один из охотников, казак Февралев, забрался в саму деревню и высмотрел, что там уже было два орудия, да шесть орудий еще подвозили.
Наши пушки стали обстреливать шрапнелями деревню Лидиантунь, и японцы начали отступать и из нее. В это время 3-я сотня 19-го донского казачьего полка была послана заглянуть, что делается сзади Лидиантуни. В сотне было три взвода, и кроме командира ее, есаула Косоротова, офицеров не было. Один взвод этой сотни был при офицере на заставе, а другой офицер ушел в разъезд.
Тихо склонивши пики на бедро, рассыпалась по густому гаоляну сотня есаула Косоротова. Укрытая высокими стеблями, она незаметно подавалась вперед – и вдруг казаки увидали деревню и на окраине ее два орудия, стоявшие, как казалось, совершенно без прикрытия. До орудий было не больше 400 шагов.
Есаул Косоротов, немолодой уже человек, спокойный и серьезный, сразу понял, что времени терять нельзя. Он ударил нагайкой своего маштака и с криком «на батарею» вылетел вперед. Стремительно помчалась за ним сотня. Ничто не могло удержать донцов. Ошеломленные японцы перестали стрелять и в страхе смотрели на дерзкую атаку донских казаков. Но вот загремела артиллерия, полетели картечь и шрапнели, завизжали пули… но бешено мчались вперед казаки. Перед батареей показались окопы, – легко и быстро перепрыгнули через них казачьи кони – уже близка батарея! Пушки перестали стрелять, испуганная прислуга начала вытягивать затворы, к орудиям подъезжали передки. Но не судил, видно, Бог даровать казакам в их войсковой праздник блестящую победу. Упал, сраженный пулей, верный конь под есаулом Косоротовым. Казак Власов подвел ему свою лошадь, но едва командир сотни сел на нее, как и этот конь был убит, а сам Косоротов ранен в обе ноги. Казак Власов взял его под руки и ввел в гаолян; к нему подъехал бывший в разъезде казак Ашинин и вывез его из боя. Потерявшая своего командира лава неслась еще несколько секунд на деревню, руководимая вахмистром. Но последний выстрел из орудия ранил и вахмистра… В то же время левофланговый взвод запутался в проволочной сети. Лава приостановилась. Замялись казаки. Кто-то крикнул: – «назад! тут проволока!»
В бою
И вот – остановились… Остановились в ста шагах от уже брошенных японцами орудий… и вот – повернули.
Разбежавшиеся от орудий японцы вернулись, пехота снова залегла в цепи и вслед уходящим казакам застучали японские выстрелы. Лихая атака донцов была отбита. Все больше и больше поле стало покрываться пешими, медленно идущими ранеными казаками и телами убитых людей и лошадей. 32 казака было ранено, и 15 осталось на проволоке, неизвестно, убитых или раненых. Лошадей было ранено 37, убито 33.
Но славна была эта атака! Она показала донцам, что ни скорострельные ружья, ни пушки не могут остановить бешено несущейся на врага конной атаки казачьей. И взяли бы казаки японские пушки, если бы не были ранены их командир и вахмистр. Оставшись без начальников, казаки смутились, и их лихая атака была отбита. Но свое дело они, эти казаки, сделали. Они доказали всему свету, что конная атака и теперь возможна на артиллерию, что бодрый дух их отцов и дедов живет в них.
Между тем, спешенные сотни 24-го донского казачьего полка продвинулись к деревне Цинзятунь, расположение японцев было раскрыто и генерал Телешов приказал отходить в места своего расположения у деревни Та-чжуан-хе.
Наступила бесснежная, холодная маньчжурская зима. Донские казаки были растянуты по позиции и наряду с пехотой несли тяжелую и утомительную сторожевую службу. Среди них было много удальцов, любителей пойти на разведку неприятельского расположения, выследить японцев и забрать пленных. Особенно отличался в таких походах «под японца» приказный 19-го донского казачьего полка Ананьев, Чертковской станицы. Ненавидел он японцев. Бывало, как заговорит о них, так даже затрясется весь. Раз как-то пошел он охотником на разведку вместе с казаком Фроловым. Ночью подошли шагов на триста к японской цепи и поползли потом ближе.
– Ползу, – рассказывал Ананьев об этой разведке, – а их никого нет. «Ну, – думаю, – не судьба мне, видно; этот день ничего не сделаю». А деревня их близко. Уже слышно, как гомонят они. Залегли мы в гаолян и смотрим. И вдруг Господь послал: на китайской арбе едут двое. Должно, за фуражом. Я и говорю Фролову: – подожди, мол, выдерживай, мы сразу залпу дадим. А они едут – ничего себе – шагом. Вот, когда, это, они шагов на пятьдесят от нас были, я и говорю Фролову: – ну, давай теперь залпу!.. Выпалили мы. Один упал, а другой, значит, побежал на хутор своим сообщить. Ну, мы вскочили на арбу, погнали ее к себе, а сами по ним залпы даем. Их, так, с роту выбежало, палят по нас, а мы по ним – залпы, я еще и кричу им: «держи, держи!», по-русскому кричу…
В ночь с 19 на 20-е ноября Иван Ананьев и казак Хохлаев ходили вперед пехотных постов в секреты. Но японцы их заметили и подстрелили обоих. Раненому Ананьеву варвары японцы еще нанесли несколько ран штыками. Раненые остались лежать между нашими и японскими постами. Под утро за ними ходил Вешенской станицы вахмистр Клецков с санитаром и принесли обоих. Ананьев вскоре умер.
Так, в постоянных стычках и набегах маленькими партиями проводили казаки зиму 1904 года. 24 декабря генерал-адъютант Мищенко получил приказание произвести набег в тыл японцам, по направлению к городу Инкоо, откуда японцы получали продовольствие. В набег были назначены 21 сотня уральцев и забайкальцев, 11 сотен кавказских горцев, 19-й, 4-й и 26-й донские казачьи полки, Черниговские, Нижинские и Приморские драгуны, 4 сотни пограничной стражи, полусотня разведчиков, 4 конные охотничьи команды. 12 орудий забайкальских казачьих батарей, 6 конных орудий 20-й батареи и 4 пеших орудия.
Карта набега на Инкоо (Инкоу)
27 декабря, четырьмя колоннами – генерала Самсонова с драгунами, войскового старшины Свешникова с 1500 вьюков под охраною забайкальцев, генерал-майора Абрамова с уральцами, забайкальцами и конными охотниками стрелковых полков и генерал-майора Телешова с донцами, кавказцами и забайкальскими орудиями, – конный отряд перешел линию наших постов и пошел вдоль реки Ляохе, направляясь к Инкоо.
28 декабря донцы, широко раскинув лаву, выгнали японцев из деревни Калихе и продолжали двигаться далее на юг. В этот же день донские сотни сделали набег на железную дорогу и разрушили на ней телеграф и шпалы на протяжении 250 саженей. В то же время, в разных местах казаки начали захватывать китайские арбы с продовольствием для японцев. Продовольствие это сжигали. Так, работая в тылу у японцев, конный отряд прошел в три дня около 110 верст и 30 декабря подошел к станции Инкоо.
