Я подтянулся на прикованной руке, пытаясь обшарить темное пространство вокруг. Меньше чем в метре от головы рука уперлась в потолок.
Всюду доски.
Гроб?
Доски раскачивались.
Гроб в фургоне старьевщика?
По телу пробежал холодок. Я лежал на кровати совершенно голый. Если не считать привидевшегося мне во сне дефиле призраков перед белой доской, моим последним воспоминанием была ледяная вода канала Изиньи, несущего свои воды в море. Мои спасители, вытащившие меня из воды, когда я уже потерял сознание, позаботились о том, чтобы конфисковать мой протез. Как будто наручников мало…
Изменив положение, я ухитрился сесть на корточки. Ощупывая стену, я нащупал толстую ткань и подсунул под нее руку. Пальцы коснулись холодного стекла. Окно? Экран? Я оттянул ткань, и в помещение потек слабый свет. Я сразу все понял.
За стеклом плескалась вода.
Я заперт в каюте судна!
Через иллюминатор сочился свет половинки луны, значит, время ночное; однако в дверь постучали.
Посетитель не стал ждать, когда я приглашу его войти. Он повернул выключатель и закрыл за собой дверь. Неоновый свет, ударивший с потолка, ослепил меня. В светящемся белом ореоле передо мной предстал капитан Пироз. В руках он держал бутылку кальвадоса, два маленьких стаканчика и скрученный в трубочку и перевязанный красной ленточкой листок бумаги.
— Подарок, — приглушенным голосом произнес Пироз.
Я без слов понял, что его ночной визит носит подпольный характер. Он без стеснения разглядывал мое обнаженное тело, вытянувшееся на кровати, затем с отвращением уставился на мою култышку.
— Что за дурацкая идея — прыгать в канал! Черт возьми, нам пришлось немало поплавать, чтобы вытащить тебя на берег. Температура воды в канале вряд ли была выше десяти градусов. Надеюсь, ты нас простишь, что мы сняли с тебя одежду без твоего разрешения. Это была вынужденная мера, иначе ты бы сдох от гипотермии…
Я скорчился, пытаясь скрыть под культей свой пенис.
— Надо сказать, Алина немного перестаралась со стилноксом, когда сыпала его в термос с кофе.
— Алина?
— Ну да… Ты наверняка ее помнишь. Хорошенькая рыжая девушка, без колебаний бросившаяся на шею инвалиду. Хотя тебе она, скорее, известна под именем Мона.
Мона. Алина. Призраки «Больших Карьеров» вновь возникли передо мной. Туманные, размытые. Звон церковного колокола смешался с тявканьем ши-тцу. Конечно, это действие подсыпанного в кофе снотворного. Я с усилием отогнал призраков, чтобы сосредоточиться на текущем моменте.
— Где я?
— Полагаю, ты догадался. На яхте. «Параме», голландский куттер, восстановленный в Бретани. Сейчас нет еще и пяти утра; когда мы тебя выловили, мы сразу отдали швартовые и вышли из Изиньи.
Сделав паузу, он поставил бутылку и стаканчики на изголовье кушетки, затем, не дожидаясь моего вопроса, уточнил:
— Направление Сен-Маркуф! Надеюсь, за последние дни ты узнал о существовании этого дерьмового архипелага, единственных островов, торчащих из моря между полуостровом Котантен и бельгийской границей. Уверяю тебя, расстояние от берега невелико, вряд ли больше семи километров, но мы не торопимся, чтобы не прибыть раньше, чем начнет светать.
Я тщетно искал глазами какую-нибудь простынку, чтобы прикрыться.
— Какой черт несет нас на Сен-Маркуф? — отрывисто бросил я.
Пироз медленно налил кальвадос в оба стаканчика.
— Полагаю, это будет нечто вроде процесса. Допрос, показания свидетелей, следствие, приговор. Но, думается мне, они ускорят процедуру. Их цель — завершить все до начала прилива.
— Кто эти «они»?
Капитан ладонью загнал пробку в бутылку и посмотрел на меня.
— Так ты еще ничего не понял? Только что тебе показали видеоролик, чтобы ты расставил точки над «i», а также над другими буквами. Тебе в уши заправили наушники и подсунули под нос экран, но, похоже, ты все еще в отключке. Проще говоря, ты имеешь дело с актерами из труппы под названием «Красная нить», это тебе что-нибудь говорит? Одни сыграли самих себя, другие — персонажей, взявшихся ниоткуда, но у всех была единственная цель: заловить тебя в западню, голубчик ты мой!
Загнать меня в ловушку!
В голове вновь всплыли события трех последних дней. Совпадения, отсутствие логики, противоречивые свидетельства…
— Как считаешь, удачный кастинг? — не умолкал Пироз. — Кармен и Осеан Аврил сыграли самих себя. Логично, можно было держать пари, что ты попытаешься встретиться с ними. Малышке Алине достался самый трудный персонаж, роль Моны, девицы отнюдь не неприступной, находящейся проездом в Ипоре. Согласно сценарию ей следовало тебя обольстить и в случае необходимости лечь с тобой в постель… Могу тебе признаться, это я выдумал, предложил запудрить тебе мозги историей про кремний в гальке. Год назад у известного профессора молекулярной химии Мартена Денена вскрыли виллу в Вокотте. Я вел дело, мы прониклись симпатией друг к другу, я узнал, что в свое время он интересовался делом Морганы Аврил. Он оставил мне связку ключей, чтобы я время от времени наведывался в его летний дом. Это позволило нам предоставить тебе нору, даже не спрашивая разрешения у профессора, ибо он никогда не приезжает сюда зимой.
Мона никогда не занималась научными исследованиями.
Мона не существовала…
Она всего лишь аватар, собирательный образ, сыгранный девушкой, старательно выучившей свою роль.
Пироз с садистским видом взирал на мое замешательство и продолжал:
— Три другие роли не предполагали столь тесной близости. Бедный Фредерик Мескилек, жених Миртий Камю, примерил костюм первого свидетеля, депрессивного Кристиана Ле Медефа. Бабушка Миртий, бабуля Ниндзя, сыграла второго свидетеля, Денизу Жубан с песиком Рональдом под мышкой, тем самым, которого она унаследовала после смерти Луизы и Шарля Камю. Должен тебе сказать, труднее всего было уговорить последнего актера, Жильбера Аврил, брата Кармен. Но кому-то непременно надо было сыграть роль жандарма, моего помощника. Нельзя сказать, что этот болван исполнил ее с блеском.
Как только Пироз завершил перечисление участников спектакля, я немедленно, не задумываясь, не пытаясь перебрать в голове все те знаки, которые я попросту не заметил, спросил:
— К чему весь этот собачий цирк? Только для того, чтобы показать его мне?
Жандарм протянул мне стаканчик кальвадоса. Я с подозрением понюхал его.
— Организация «Красная нить» потратила тысячи часов на разработку версии двойного убийства и наконец вычислила единственного субъекта, который присутствовал в субботу, 5 июня 2004 года в Ипоре и в четверг, 26 августа, в Изиньи-сюр-Мер. Спустя несколько лет, а точнее, в 2011-м, после ознакомления с показаниями сотен свидетелей из шляпы вытащили имя. Твое, голубчик ты мой! Джамал Салауи. В ночь на 5 июня ты снимал комнату в гостевом доме в Каике, а 26 августа провел день в Гранкам-Мэзи, в парусном лагере от досугового центра агломерации Плен-Коммюн. Что и требовалось доказать, Джамал. Ты убийца…
