Я не стал возражать. У меня больше нет сил.
Еще несколько минут мы постояли в пустом доме, потом Мона взяла меня за руку, и мы пошли к выходу. Как только мы вышли на улицу, дверь соседнего дома напротив открылась. Слабый свет упал на шоссе. Я инстинктивно отшатнулся в темноту. Тип, вышедший на улицу, различил только одинокий силуэт Моны.
— Что, холодновато на улице?
Между его ног проскользнула хромая тень. Я узнал вчерашнюю собаку на трех лапах. Ее хозяин целую вечность закуривал сигарету, пользуясь возможностью при свете зажигалки рассмотреть лицо Моны.
— Не каждую ночь увидишь, как такая хорошенькая девушка вроде вас слоняется по улице.
Трехногая собака заковыляла ко мне. Не раздумывая, Мона подозвала ее щелкающими звуками и, наклонившись, принялась гладить. Сосед, похоже, оценил ее поступок.
— Вы давно здесь живете? — спросила Мона.
— О-о, лет этак десяток уже будет…
Он выпустил клуб дыма.
— Что вы делали в доме?
Этот кретин заметил свет!
— Приходили в гости, — беспечно ответила Мона.
Стараясь не касаться тротуара носком левой ноги, я отступил еще дальше в темноту.
— В такой-то час?
Он, казалось, удивился. К моему изумлению, рука немедленно сжала в кармане рукоятку кольта. Выпустив очередной клуб дыма, тип пожал плечами.
— Надо думать, они на все готовы, лишь бы продать…
— Продать? — вопросительно произнесла Мона.
— Ну да. Они уже полгода ищут покупателя. Ипор, конечно, не Довиль. Здесь на продажу выставлены десятки таких домов…
У меня подкосились ноги. Чтобы сохранить равновесие, я оперся рукой на холодный шершавый песчаник. Мона продолжала разыгрывать неведение:
— Дом уже полгода стоит пустой?
— Ну да. Кроме, разумеется, покупателей, которые в него приезжают. Но это редко… Особенно в такой час.
Выплюнув окурок, он улыбнулся Моне, подумав, впрочем, без особой надежды, как было бы хорошо заполучить такую очаровательную соседку, а потом подозвал собаку. Дверь за ними захлопнулась.
Подождав немного, я пошел в темноте к «фиату». Сзади прозвучал голос Моны:
— Доволен?
Я попытался проартикулировать самый невероятный довод.
— Пустой дом! Идеальное место, чтобы расставить мне ловушку. Они отлично собирают и разбирают декорации.
Мона помигала фарами «фиата».
— Значит, Ле Медеф — их сообщник? А я думала, он твой союзник. Он сам показал тебе дом, где он живет?
— Возможно, он мне не доверял. Он говорил о заговоре, об омерте.
[11] Быть может, он боялся! Может…
Мона протянула мне ключи.
— О’кей, let’s go, Джамал. Последний этап. Садись за руль, ты знаешь дорогу к Денизе.
Больше она ничего не сказала.
Она могла привести тысячи доводов и доказать, что я выдумал сцену с исчезновением Кристиана Ле Медефа. И с исчезновением мебели. Сосед, к примеру, не мог не заметить грузовой фургон, стоявший напротив двери. Так что, в сущности, единственным свидетелем, которого я мог предъявить за последние сутки, был пес на трех лапах.
Я включил зажигание.
На табло приборной доски высветились зеленые цифры: 23 часа 32 минуты.
— В такой час у Денизы Жубан инфаркт случится…
— Или у меня, — ответила Мона. — Какой сюрприз ждет нас сверх программы? Дениза, задушенная пришельцами? Ее призрак, который предложит нам чаю?
Призрак Денизы Жубан…
В тишине кабины я вспоминал, что говорила почтенная дама. Она утверждала, что уже несколько лет не выходит из дома. Но она же меня узнала, вспомнила, что видела меня на пляже в Ипоре — правда, в утро убийства Морганы Аврил. Десять лет назад. Моя последняя надежда покоилась на свидетельстве старухи со старческим слабоумием, чей бред убеждал меня лишь в собственной амнезии.
Сидя на пассажирском месте, Мона, включив верхний свет, перелистывала досье Морганы Аврил и Магали Варрон, украденные у Кармен Аврил и Пироза. Внимательно перелистывала. Внезапно мне показалось, что ее что-то смутило. Она то и дело переводила взгляд с одной папки на другую.
Выезжая на дорогу, ведущую к бывшему железнодорожному вокзалу Турвиль-лез-Иф, я замедлил ход.
— Ты что-то нашла?
Она как-то странно посмотрела на меня.
Совершенно очевидно.
Она что-то нашла. Что-то, что привело ее в смятение.
— Нет. Впрочем, возможно.
— Что?
— Потом. После старушки.
— Почему?
Внезапно Мона повысила тон.
— Я же сказала: после старушки.
32
Ты что-то нашла?
Сначала свет фар «фиата» высветил вагон Восточного экспресса, затем паровоз Шапелона и наконец фасад бывшего вокзала, часы на котором по-прежнему показывали 7 часов 34 минуты.
Как только я выключил фары, вокзал, поезда и парковка исчезли во мраке ночи. Мы пошли, освещая дорогу фонариками. Через несколько шагов фонарики высветили голубенькие стены бывшего дома начальника вокзала.
— Будем будить Денизу? — спросила Мона.
Не ответив, я взялся за ручку двери. На этот раз дверь оказалась заперта. Деревушка Иф насчитывала всего несколько домиков, темные силуэты которых вырисовывались неподалеку.
— Если мы начнем стучать, то разбудим всех вокруг.
Не тратя времени на размышления, я рванулся к окну с частыми переплетами. Ставни были открыты. Схватив камень размером с яйцо, я ударил в оконное стекло, самое близкое к щеколде. Десять сантиметров на десять. В темноте сверкнули осколки разбитого стекла. Отбросив все мысли об осторожности, я открыл окно изнутри.
На ладони выступило несколько капель крови. Легкие порезы. Мона молча смотрела на меня.
— Сделаем Денизе сюрприз, — шутливым тоном произнес я.
Тон явно лишний.
Почему надо входить, как взломщики? Бороться с очевидными фактами? На что я надеялся? Застать врасплох армию заговорщиков, ставящих новую декорацию в доме Денизы Жубан, воздвигающих перегородки новой призрачной комнаты?
Мы влезли в окно.
«Арнольд», — внезапно вспомнил я.
Арнольд нас учует!
Как ни странно, ши-тцу не появлялся. Я пытался вспомнить расположение комнат в бывшем доме начальника вокзала. Кажется, спальня Денизы рядом с гостиной, по диагонали.
