Я снова впился глазами в газету. На фотографии, помещенной на развороте страницы газеты 2004 года…
…улыбалась Магали Варрон! Девушка, родившаяся на десять лет позже и на моих глазах спрыгнувшая с обрыва. Вчера.
Проснувшись, Мона одним прыжком соскочила со стола. Набросив халат и позабыв про пояс, она с тревогой подбежала ко мне.
— Ночной кошмар?
Дрожащими руками я протянул ей газетный листок.
— Что за хрень, Мона. Посмотри на это фото.
Она прочла заголовок «О тебе, Моргана», затем сосредоточилась на снимке.
— Жуть как хороша, — проговорила исследовательница.
— Черт… Мона, ты принимаешь меня за идиота?
— Нет, а что?
Я провел рукой по ее губам, желая стереть с них ироническую улыбку.
— Девушка на фото. Та, кого в старой газете называют Морганой Аврил. Это она вчера вечером совершила самоубийство. Это… Магали Варрон.
Мона долго и пристально смотрела на меня, словно решала сложное уравнение со множеством неизвестных. Прежде чем выдать решение, она машинально запахнула полы халата. Не подхваченные поясом, они снова распахнулись.
— Они похожи, Джамал.
— Нет, Мона! Это не простое сходство. Это… Да нет, это она!
— Ты видел Магали всего несколько секунд…
— Возможно. Но ее лицо врезалось мне в память, можешь ты это понять? Каждая мельчайшая черточка ее лица…
— Ты так говоришь, словно успел в нее влюбиться.
Мона говорила нарочито спокойными голосом. С капелькой цинизма. Я предпочел не отвечать и повернулся к ней спиной, чтобы изучить остальные материалы архивной папки. Перебирая статьи, я находил все новые фото Морганы Аврил — в фас, в профиль, портретные фото и фото в полный рост.
Это она! Каким бы невероятным это ни казалось, но это Магали, я уверен, не мог ошибиться.
Похоже, моя одержимость не пришлась Моне по вкусу. Она запахнула халат под самое горло и, упершись руками в край стола, уставилась на меня, как на нерадивого ученика.
— Нет, Джамал, подумай хотя бы пару секунд. Мы с тобой согласились, что в этом деле есть сакральные теневые стороны, но два факта не дают оснований для сомнений. Первый — Моргана Аврил умерла 5 июня 2004 года. Все средства массовой информации сообщили об этом, вся полиция Франции искала ее убийцу. Второй — Магали Варрон умерла 19 февраля 2014 года, и ты стал тому свидетелем. Все остальное — я согласна с тобой — окутано тайной, но обе смерти — аксиомы…
— Что?
— Аксиомы. Факты, которые можно рассматривать как бесспорные и на которых можно выстраивать дальнейшие рассуждения.
— Продолжай! Каковы же твои рассуждения?
Мона изучила фото Морганы Аврил, извлеченное из «Обозревателя Брэ».
— Итак, мы знаем, что Магали Варрон усиленно подражала Моргане Аврил. Спустя десять лет. Те же школы, те же увлечения, та же профессия… Даже смерть та же. Потрясающая мимикрия. Не удивительно, что она стремилась походить на нее и внешне.
— Это больше чем сходство, Мона! Это она!
— Больше чем сходство? Что ты этим хочешь сказать?
Мона завелась. Я начинал понимать, почему она считалась идеальным исследователем: она могла найти правдоподобное объяснение любого парадокса.
— Даже не зная друг друга, Магали и Моргана могли оказаться родственницами. Ты говорил, Моргана родилась в результате ЭКО, сделанного в Бельгии? Спустя десять лет Магали могла родиться от того же биологического отца. После убийства она увидела фото Морганы, когда его показали по телевизору. Задалась вопросом, откуда такое сходство, расспрашивала, обнаружила, что у них один отец, это травмировало ее психику…
— Настолько, что заставило инсценировать насилие и удушение, а затем броситься с обрыва…
— Почему бы и нет? Я ищу, Джамал, ищу, как и ты, рациональные объяснения.
— В этой истории нет ничего рационального…
В комнате повисло тяжелое молчание. Мы ощущали себя двумя сторожами на маяке, которых гроза отрезала от остального мира.
— Ничего рационального, — повторил я. — Почему, к примеру, твой научный руководитель, который приезжает сюда едва ли раз в год, посвятил столько времени сбору вырезок из местной газеты?
— В 2004 году он писал обоснование, необходимое для занятия руководящей должности. Работа на несколько сотен страниц. Необходимое условие для получения места профессора в университете. У него было направление от Национального центра научных исследований. Год без чтения лекций. Он провел здесь несколько месяцев, разговаривая только с галькой, микроскопом и текстовым редактором. Надо полагать, иногда ему становилось скучно. И он увлекся этим делом, ведь все произошло всего в нескольких километрах от его эрмитажа. Увлекся, как и все здешние жители.
Как и все здешние жители.
Снова у Моны на все готов ответ!
Мне казалось, что она отвечает мне хорошо заученный урок.
— Странно однако! Каждый раз, когда некий исследователь приезжает в Ипор собирать галечник, юная девушка совершает самоубийство!
Еще не произнеся свою реплику до конца, я уже пожалел о ней. Мона не удосужилась мне ответить. Она взбила волосы, поставила в шкаф книгу Мориса Леблана, завязала халат на талии.
Спокойная. Естественная.
— Я иду одеваться, Джамал. Сейчас три часа утра. Я должна вернуться в «Сирену». Жандармы наверняка захотят меня расспросить о вчерашнем вечере, о нашем ужине тет-а-тет, об одной комнате на двоих, о позднем пробуждении. Мне придется сказать им, что ты был моим дружком всего на один вечер и со своими замысловатыми историями показался мне настоящим параноиком. И, Бог свидетель, у меня нет ни малейших соображений, где бы ты мог находиться.
— Я верю тебе, Мона. Ты очень хорошо умеешь рассказывать истории.
Я не знал, что еще сказать. Мое безудержное воображение, которое привлекло ее ко мне, куда-то испарилось. Я смотрел, как она спускается по лестнице.
Она в последний раз обернулась ко мне.
— Еще одно техническое уточнение, Джамал. Наша команда исследователей каждый год собирает галечник в Ипоре. С тех пор как существует наша лаборатория. А если говорить точно, то уже двадцать три года.
Она исчезла, оставив меня одного сторожить маяк.
Она приняла меня за безумца. А за кого иначе?
Я наблюдал, как «фиат-500» Моны выехал на усыпанную гравием аллею и исчез за первым поворотом дороги.
Подчиниться ей? Все бросить? Позвонить в полицию? Ждать, когда они придут меня арестовывать?
Нет, не сейчас!
Я еще не сдал все карты, а потому не готов сложить оружие. Я единственный свидетель. Кристиан Ле Медеф и старушка Дениза тоже рассматривали застывшее лицо Магали Варрон и могли сравнить его с Морганой Аврил.
