— У меня есть еще одно пристанище в Вокотте, — произнесла она. — Ты знаешь эти места?
Я знал. Занимаясь бегом, я каждое утро пересекал неглубокую долину Вокотт, самую красивую зеленую ложбину на всем побережье. Владельцы нескольких вилл, построенных в XIX веке в стиле барокко, приватизировали эту заросшую молодняком долину с ее карманным пляжем.
— У моего научного руководителя там небольшой домик, — уточнила Мона. — Он дал мне ключи, но я там еще не была. Судя по фотографиям, это старый дом, роскошный и мрачный, как в фильме «Психоз». Нет уж, спасибо…
— Ты спала с ним?
Вопрос удивил ее.
— Ты смеешься? Я жуткая зануда во всем, что касается работы, и легкомысленна, когда речь заходит о сексе. Так что сам понимаешь, если я стану их смешивать, ничего хорошего не выйдет. О-о-о…
Мона прыгнула на простыни. Когда я сел на край кровати, ее пальцы заскользили у меня по спине.
— Уже устал? Рано отправляешься на пробежку? А ведь мама предупреждала меня: «Дочь моя, никогда не спи с выдающимся спортсменом!»
Я поцеловал ее в губы и взял в ладонь ее правую грудь.
— Всего пару минут. Можно?
Не став ждать ответа, я натянул трусы и открыл ноутбук, стоявший на столе напротив кровати. Как я и ожидал, Мона осыпала меня градом сарказмов:
— Оказывается, я нарвалась на компьютерного фаната! Что ты делаешь? Пишешь в Твиттер? Сообщаешь, что потерял девственность с самой красивой девушкой на всем побережье?
Я попытался улыбнуться.
— Нет, это про то, что рассказал нам за ужином Андре. Дело о двойном изнасиловании…
— Ты имеешь в виду историю десятилетней давности или свою историю, ту, что случилась сегодня утром?
— Ту, что произошла десять лет назад.
— А она не может подождать?
Нет… Я должен знать.
— Дай мне пару секунд, Мона. А потом я расскажу тебе сумасшедшую байку, которую ты никогда не слышала.
Я решил рассказать Моне все, включая путешествие шарфа «Берберри» от колючей проволоки ограждения и до шеи юной прекрасной самоубийцы.
Мой старенький ноут загружался безумно долго.
— Можешь оказать мне услугу, Мона? В кармане моей куртки, в бумажнике, лежит бумажка с паролем «Сирены» для подключения к Wi-Fi.
Пока Мона вытягивалась на постели, дотягиваясь до моей одежды, простыня плавно соскользнула на пол. Наконец она громко назвала мне несколько цифр и букв.
Я наугад напечатал первые попавшиеся слова:
Серийный убийца.
Нижняя Нормандия.
2004 год
Шарф «Берберри».
Google предложил мне не менее сотни ответов, почти все одинаковые. Некоторые слова появлялись в заголовках, некоторые — в резюме статей.
Миртий Камю.
Четверг, 26 августа 2004 года.
База отдыха Изиньи-сюр-Мер.
Изнасилована.
Убита.
Одно из названий прочно засело у меня в мозгу:
Изиньи-сюр-Мер.
Сам не знаю почему, ведь я даже не представлял себе, в какой части побережья Нормандии находится этот городок. Я попытался сосредоточиться, но за спиной раздался голос Моны:
— Вот почему ты такой скрытный. Ты шпик!
Шпик?
Мона порет чушь! Озадаченный, я повернулся к ней.
— Почему ты так считаешь?
Она помахала у меня перед носом маленькой золотистой звездой шерифа, основательно помятой.
Моей звездой!
Не довольствуясь портмоне, Мона обшарила все карманы моей куртки.
— Память о детстве? — спросила она.
— Совершенно верно. Пожалуйста, положи на место.
Я помнил то осеннее утро. Какой-то чувак заловил меня на улице, когда я стоял на шухере для Хакима и его дружков, и отвел к матери. Мне тогда было семь лет. Вместо того чтобы накричать на меня, мать потащила меня в торговый центр на другой стороне кольцевой дороги, в магазин игрушек. В свое время я развлекался тем, что смотрел кассеты со старыми вестернами, которые коллекционировал дядя Камель. Мать купила мне жестяную звезду шерифа, стоившую явно не более пяти франков, молча прицепила ее к моей курточке, отвела меня домой и посадила смотреть фильм про ковбоев. Не важно, какой, ей было все равно. Она просто хотела, чтобы я понял, по какую сторону закона должен находиться. Всегда.
— Ты написал эти слова?
Упрямая как ослица, Мона не убрала мою звезду. Напротив, она внимательно ее рассматривала.
— Какие-то слова. На каждом из пяти лучей.
Она медленно разбирала написанные фломастером наполовину стершиеся слова…
Стать первым.
Заняться любовью.
Родить ребенка.
Быть оплаканным.
Заплатить долг.
Я вздохнул.
— Это мои цели, Мона. Направления, если тебе угодно. Своего рода компас.
— Уточни!
Глаза Моны горели, вырывать звезду у нее из рук поздно. Простыня сползла с ее плеч, оставив прикрытым только восхитительный зад, но я ощущал себя еще более обнаженным, чем она. Я притворился, что звезда меня больше не интересует, и погрузился в чтение ответов Google.
«Курьер Бессена».
Фермерское поселение, носящее название Большие Карьеры, расположено на выходе из Изиньи-сюр-Мер. Вечер. Возле бывшей печи для обжига извести обнаружен труп.
— Кроме шуток, — настаивала Мона. — Что значат слова «на пяти лучах»?
— Мой компас. Я же сказал…
Изобразив равнодушие, я склонился к экрану компьютера, не замечая, что она продолжает рыться у меня в бумажнике. Через несколько секунд она торжествующе помахала сложенным вчетверо листком бумаги.
— Нашла! — завизжала она.
Никто никогда не копался в моих вещах, никто не знал содержания пяти строк, спрятанных в этом листке, но я даже не пытался помешать ей прочесть их.
Она читала громко. Мне казалось, что я слышал, как в груди у нее бьется сердце.
«1. Стать первым… спортсменом-инвалидом, принявшим участие в супермарафоне вокруг Монблана.
2. Заняться любовью… с женщиной своей мечты.
3. Родить… ребенка.
4. Быть оплаканным… женщиной после своей смерти.
5. Заплатить долг… прежде чем умру».
Она умолкла и долго смотрела на меня.
