— Довольно богатый человек. Окулист из Живерни. Увлекался коллекционированием живописи. Особенно интересовался Моне и «Кувшинками». Не исключено, что это и стало мотивом преступления.
— И?
— И мне хотелось бы узнать об этом немного больше.
— У вас что, в полиции нет подходящего специалиста?
— Есть. Расследование возглавляет инспектор, проходивший стажировку в отделе по борьбе с незаконной торговлей предметами искусства, но…
Гийотен слушал его с изумлением, словно в жизни не слыхал подобной ереси.
— Но?
— Но мне хотелось составить собственное представление.
Он так и не понял: то ли Гийотен вздохнул, то ли присвистнул.
— Ну хорошо. Что конкретно вы хотите знать?
— Начнем с «Кувшинок», если вы не против. Сколько именно картин на эту тему написал Моне? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят?
— Пятьдесят?!
Гийотену удалось невероятное — он издал возглас, напоминавший одновременно и крик ужаса и сардонический хохот. Что-то похожее умеют проделывать гиены. Будь у него в руках железная линейка, инспектору ни за что не уберечь бы свои пальцы. Все портреты, висящие на стенах в зале искусства Возрождения, устремили на Бенавидиша свои укоризненные взоры. Сильвио невольно опустил глаза — Ашиль Гийотен, напротив, воинственно вздернул плечи. Инспектор Бенавидиш обратил внимание, что на ногах у хранителя ярко-оранжевые носки.
— Вы что, надо мной смеетесь, инспектор? Пятьдесят полотен с «Кувшинками»! Так вот, знайте: на сегодняшний день специалистами атрибутировано двести семьдесят два холста кисти Клода Моне с изображением кувшинок!
Сильвио вытаращил глаза.
— Можно измерить их в квадратных метрах, если вам угодно. В конце Первой мировой войны Моне получил государственный заказ на двести квадратных метров художественных полотен под общим названием «Кувшинки», которым предстояло экспонироваться в музее «Оранжери». Но если добавить к ним «лишние» полотна, которые художник, страдавший катарактой, писал уже полуслепым, то получится примерно на сто сорок квадратных метров «Кувшинок» больше. Они выставляются по всему миру — в Нью-Йорке, Цюрихе, Лондоне, Токио, Мюнхене, Канберре, Сан-Франциско… Перечислять можно еще долго. И я уже не говорю о приблизительно сотне холстов с «Кувшинками», хранящихся в частных собраниях…
Сильвио воздержался от комментариев. Он сам себе казался маленьким мальчиком, которому только что объяснили, что теплая водичка, омывающая его ноги на солнечном пляже, не просто водичка, а часть огромного океана. Гийотен между тем продолжал свою гонку через залы. Стоило ему войти в очередной из них, смотрители с паническим выражением на лицах замирали по стойке «смирно».
Из зала, посвященного искусству XVII века, они перебрались в эпоху барокко.
— «Кувшинки», — продолжал вещать Ашиль Гийотен (он даже не запыхался), — это удивительный цикл, не имеющий аналогов в истории живописи. На протяжении последних двадцати семи лет жизни Моне писал только «Кувшинки». Только свой пруд с кувшинками! Постепенно он убирал с картин все второстепенные детали — японский мостик, ветки ивы, небо — чтобы целиком сосредоточиться на листьях, воде и игре света. Он сам поставил себе эти строгие рамки и не выходил за них. Последние работы, написанные за несколько месяцев до смерти, приближаются к стилистике абстракционизма. Мы видим на них только пятна. Специалисты называют эту манеру ташизмом — от французского tache, что значит «пятно». До Моне никто не делал ничего подобного. И никто из современников мастера не понял его замысла. Все считали, что художник к старости тронулся умом. Когда он умер, о «Кувшинках», особенно последних серий, все предпочли забыть. Списали их на старческий маразм!
Сильвио не успел спросить, что хранитель подразумевал под словом «забыли», — тот трещал не закрывая рта:
— Но всего поколение спустя именно последние полотна Моне дали в США толчок зарождению нового направления в искусстве, известного как «абстрактная живопись». Отец-основатель импрессионизма оставил нам в наследство новое творческое изобретение — модернизм! Вы знаете Джексона Поллока?
Сильвио не посмел сказать, что не знает. Сказать, что знает, он тоже не посмел. Гийотен испустил оскорбленный вздох.
— Тем хуже для вас. Это художник-абстракционист. Поллок и другие черпали вдохновение в «Кувшинках» Моне. Все без исключения. Во Франции происходило то же самое. Надеюсь, вы запомнили, что я только что говорил? Самые большие картины с кувшинками вывешены в музее «Оранжери» — это своего рода Сикстинская капелла импрессионизма. Моне преподнес их в дар Французскому государству в честь мирного договора, заключенного в 1918 году. Но это еще не все! Место, в котором выставлены «Кувшинки», способно преподнести вам еще несколько сюрпризов!
— Правда?
Это было единственное, что пришло Сильвио в голову. Но Гийотен не обратил на его реплику никакого внимания.
— «Кувшинки» расположены строго по оси триумфа! Это ось, которая проходит через собор Нотр-Дам, Лувр, сад Тюильри, площадь Согласия, Елисейские Поля, Триумфальную арку и Арку «Дефанс»… Если мысленно продолжить линию, вдоль которой располагаются «Кувшинки», то вы получите ось, символизирующую всю историю Франции, и эта ось тянется с востока на запад, вслед за траекторией солнца. Как вы думаете, неужели Моне случайно писал свой пруд с кувшинками в разное время суток, с утра и до вечера? Он пытался запечатлеть вечное движение светила. Ход солнца, триумфальная история Франции и революция в современном искусстве! Теперь вы понимаете, что каждый квадратный сантиметр «Кувшинок» стоит целое состояние? Это не просто картины, это поворотный пункт во всей истории современного искусства. А произошел он здесь, в Нормандии, в нескольких километрах от Вернона, в ничем не примечательном пруду. Вот почему величайший гений живописи почти тридцать лет писал исключительно кувшинки!
Святые, королевы и гергоцини, воодушевленные поэтичным рассказом хранителя, казалось, были готовы вспорхнуть с портретов XVII века и умчаться в неведомые дали.
— Когда вы говорите «целое состояние», что конкретно вы имеете в виду?
Гийотен пропустил вопрос Бенавидиша мимо ушей. Прошагав через весь зал, он распахнул окно. Инспектор оставался стоять на месте.
— Ну? Вы идете или нет?
Сильвио понял, что хранитель приглашает его проследовать за ним.
— Сейчас я объясню вам, сколько стоят «Кувшинки», если верить последним торгам на аукционах Лондона или Нью-Йорка. Вот, посмотрите. Видите напротив, на улице Жанны д’Арк, каменные пятиэтажные дома? Всем известно, что там очень дорогие квартиры — это так называемое престижное жилье. Так вот, за одно полотно с кувшинками кисти Моне размером, скажем, один квадратный метр, вы могли бы купить… э-э… сотню таких квартир. Если учесть, что на каждом этаже каждого подъезда расположено всего по одной квартире, то нетрудно подсчитать, какую часть улицы вы смогли бы скупить.
