– Не волнуйтесь, госпожа. Я – истинная фризка и умею пользоваться оружием! – заверила та, повязывая ремень вокруг талии. Затем компаньонка уверенным жестом извлекла скрамасакс из ножен и окинула его взором.
– Вот это меч! Не чета римскому гладиусу
[74]! – со знаем дела заметила она. – Мой отец был наёмником, да Логос не дал ему сыновей!
– Я не сомневалась в твоей верности… И была уверена, что Корнелия рядом с тобой – в безопасности.
…Девушки тайком покинули латифундию. Дабы не привлекать внимания, они решили добраться до Рейна пешком, а с рассветом сесть на первый же корабль, уходящий вверх по течению.
В эту ночь король, как обычно, возлёг на ложе и возжелал наложницу. Женщина, хоть и пребывала в душевных муках, переживая за свою дочь, всё же не посмела отказать в плотских наслаждениях своему господину. К тому же она опасалась вызвать подозрения у Зигмунда. Тот же решил, что наложница смирилась с его решением и вскоре Корнелия отправится в Сахен-Анхельт вместе с дарами, дабы стать залогом мира, хоть и хрупкого, между саксами и фризами.
Утром Румелия поднялась чуть свет. Она взглянула на спящего короля.
– Великий Логос… И этого мужчину я любила столько лет… – в отчаянии прошептала она. – И что же теперь? Успела ли Корнелия покинуть пределы Фризии?
Наложница мысленно помолилась Логосу и занялась своим утренним туалетом. В этот день она решила выглядеть безупречно и отвлечь короля от мыслей о грядущей войне.
Король, пробудившись, увидел пред собой Румелию – женщина держала в руках пелисон.
– Ты рано поднялась, Румелия… – произнёс Зигмунд, поднимаясь с тёплого ложа и облачаясь в просторное одеяние.
– Не спалось сегодня… – призналась наложница.
– Хм… Я понимаю твоё состояние… Корнелия мне тоже дочь… – начал король примирительным тоном. – Однако интересы государства – превыше всего!
– Разумеется, мой господин, – тотчас безропотно согласилась женщина.
Король с некоторым недоумением воззрился на наложницу.
– Я рад, что ты смирилась с моим решением. И после завтрака пришли ко мне дочь, я хочу поговорить с ней.
Румелия поклонилась, страх и холод сковали её сердце. В голове пульсировала лишь одна мысль: успела ли Корнелия покинуть пределы Фризии?
* * *
Тем временем Корнелия и её верная компаньонка Гудрин на фризском торговом судёнышке причалили к берегу франков, с которыми было достигнуто соглашение о взаимовыгодной торговле. Хозяин по обыкновению закупал здесь кожаные кошели, украшенные изящными медными бляхами, а затем перепродавал их бургундам.
– Нам надо сойти на берег и раствориться в толпе здешних жителей, – уверенно предложила Гудрин. Она была на два года старше Корнелии и потому имела некоторый жизненный опыт.
– А почему бы нам не проделать оставшийся путь до Ворбетамагуса на этом судне? – удивилась Корнелия. – Мне кажется, что хозяин – вполне приличный человек…
– Хозяин-то, может, и приличный… – согласилась Гудрин. – Да только король Зигмунд непременно пошлёт за нами погоню, причём на быстроходном драккаре
[75]. И драккар в два счёта нагонит торговое судно, ведь оно не так быстроходно. И тогда вы, как пить дать, станете женой ярла, а меня отдадут в рабство.
– Не обращайся ко мне, как к своей госпоже, – огрызнулась Корнелия. – Мы просто сёстры, едем в Клавдию-Агриппину к отцу.
– Разумеется… – охотно согласилась Гудрин. – Однако сейчас самое время сойти на берег…
Гудрин окинула цепким взором причал: моряки, торговцы, местные жители были заняты своими делами и не обратили ни малейшего внимания на двух девушек, сошедших по сходням с торгового корабля.
Гудрин подхватила Корнелию под руки и быстро увлекла через причал по направлению к местной харчевне.
– Так-то лучше… – сказала она, оглядевшись по сторонам. – Теперь надо раздобыть мужскую одежду.
Корнелия удивлённо взмахнула ресницами.
– А это зачем? У меня есть платье…
– Мужской наряд для меня. Остаток пути мы проделаем как молодая супружеская пара.
Корнелия с облегчением вздохнула.
– Ты очень находчивая, Гудрин. Недаром моя матушка взяла тебя в услужение.
– Госпожа Румелия помогла моей семье, когда я и мои сёстры остались сиротами. Я ей очень благодарна. И поэтому доставлю тебя в Ворбетамагус, во что бы то ни стало! Даже если мне придётся стать мужчиной.
Гудрин с деловым видом приблизилась к франку, торговавшему мужской одеждой. Со знанием дела она выбрала себе подходящее облачение. И вскоре стала похожа на юношу, сына бывшего наёмника, путешествующего со своей женой.
Корнелия с удивлением взирала на свою компаньонку, сменившую облик. Новые кожаные франкские штаны из тонкой кожи, римские калиги
[76] и шерстяная туника, расшитая цветной тесьмой, пришлись ей как раз впору. Гудрин опоясала вокруг бёдер кожаный ремень с прикреплённым к нему мечом в ножнах.
– Ну как я выгляжу? – спросила Гудрин.
– Внушительно… – призналась Корнелия, цепко осматривая рослую, плоскогрудую компаньонку. – Однако длинные волосы выдают в тебе девушку…
– Не беда, – отозвалась Гудрин. – Я заплету косы на франкский манер и оплету их кожаными шнурками. А при разговоре буду говорить низким голосом… Так что никто не усомнится, что я – мужчина. Вот, правда, стоя мочиться я не смогу…
От последнего замечания Корнелия прыснула со смеху.
– Да, и мне придётся обнимать тебя на людях, – закончила Гудрин.
– Обнимай сколько хочешь, лишь бы добраться до Ворбетамагуса, – охотно согласилась Корнелия. – А лучше скажи: каким образом мы проделаем дальнейший путь?
– Пересядем на другое судно… Лучше – франкское… Мы должны сбить преследователей с толка, – деловито ответила она, заплетая косу. – И называй меня, как и прежде, Гудрин. У франков это мужское имя…
* * *
День клонился к полудню, когда Зигмунд метал гром и молнии:
– Я хочу видеть свою дочь! Где она? Отговорок я больше не потерплю! Я уже слышал, что Корнелия отправилась прогуляться по саду! Мои люди весь сад обыскали! Так где же она? Куда она делась? Без спроса отправилась в город? На неё это не похоже!
Румелия уже в который раз произнесла:
– Ах, мой король, вероятно, наша дочь где-то вместе с Гудрин…
– А с этой мужеподобной плоскогрудой девкой, которую ты пригрела! Не выдумывай, прислуга уже обыскала всю латифундию! Я наконец желаю услышать правду!
