– Я покидаю королевскую резиденцию, отец… И возвращаюсь домой. Кормилица, наверное, заждалась…
Сенешаль неожиданно ощутил укол совести. За минувшие два года он получил от королевы дополнительные привилегии и почти не думал о дочери. Разве что пару раз преподносил ей подарки.
Он силился что-то сказать дочери, поддержать её, но слова почему-то не шли. Получилось невразумительное мычание. Урсула же рассудила по-своему, решив, что отец расстроен её отставкой и, вероятно, зол.
Прежде чем покинуть резиденцию, Урсула решила в последний раз взглянуть на Зигфрида. Она знала, что в данный момент он упражнялся на мечах.
…И вот на посыпанной песком арене амфитеатра «Три Зигфрида», облачённые в кожаные нагрудники и вооружённые тренировочными мечами, противостояли легионерам из «Ульпия Виктрикс». Герулы, а это были именно они, явно превосходили числом. Они яростно наступали на принца и его друзей, те же отражали атаки. За боем наблюдал пожилой солдат-тренер, дабы молодёжь в пылу сражения не покалечила друг друга.
Зигфрид вошёл в раж, ловко орудуя мечом и кинжалом одновременно. Тренер с явным удовольствием наблюдал за наследником трона, не сомневаясь, что тот станет великим воином.
…Урсула не стала приближаться к арене. Она издалека посмотрела на Зигфрида и мысленно простилась с ним.
– Вот и всё… – прошептала она и поспешила покинуть территорию резиденции.
* * *
Зиглинде доложили, что Урсула направилась в свой городской дом. Королева облегчённо вздохнула: перед глазами невольно прошла бесконечная череда наложниц короля, что говорить, он был на редкость охоч до любовных утех. Зиглинде едва исполнилось четырнадцать лет, когда её отец, один из фризских конунгов, заключил с Кастра Ветерой выгодную политическую сделку, разменной монетой которой и стала будущая королева. Зигмунд также был юн и горяч (ровесник нынешнего Зигфрида), всего на два года старше своей жены. Однако Зиглинда узнала, что её законный супруг (а их бракосочетание было совершено по арианскому обычаю) с тринадцати лет делил ложе с наложницей, которая была гораздо старше его. И после свадьбы Зигмунд часто навещал её, особенно когда юная принцесса понесла ребёнка и не могла предаваться любовной страсти ночи напролёт.
И сейчас король, которому недавно исполнилось тридцать пять лет, отнюдь не потерял интерес к женщинам. Помимо королевы он посещал двух наложниц, не считая мимолётных увлечений. Зиглинда давно смирилась со своим положением, считая ниже своего достоинства устраивать мужу сцены ревности. В конце концов, она всего лишь женщина, хоть и королева, вынужденная во всём подчиняться своему венценосному супругу. Однако некогда робкая голубоглазая дочь конунга с годами превратилась в холодную расчётливую гордячку. По крайней мере, так казалось всем в Кастра Ветере – королева искусно скрывала своё истинное лицо. Даже король так до конца и не разгадал свою жену, ибо видел в ней только женщину, с которой делил ложе и которая родила ему сына.
Зиглинда уединилась в комнате, где ещё утром дала отставку Урсуле. Она прилегла на кушетку и попыталась упорядочить свои мысли. Конечно, она сделает так, чтобы Арнегунда стала новой наложницей сына. Однако надо бы подумать и о невесте…
Компаньонки занимались вышиванием. Арнегунда особенно преуспела в этом мастерстве. Из-под её иглы появлялись живописные прибрежные фьорды
[33], изрезанные водами серо-синего моря.
Королева поднялась с кушетки и из-за полупрозрачной драпировки, отделявшей её от залитого солнечным светом зала, какое-то время наблюдала за Арнегундой. Молодая женщина была хороша собой: небольшого роста, складная, светловолосая, как и положено быть истиной фризке, голубоглазая. Из-за своего роста Арнегунда выглядела совсем девочкой, никому и в голову не могло прийти, что перед ними – восемнадцатилетняя замужняя женщина. Зиглинда улыбнулась: компаньонка напоминала её в молодости.
Арнегунда как утончённая натура почувствовала на себе чей-то взгляд, оторвалась от вышивания – и не ошиблась, на неё был устремлён взор королевы. Компаньонка смутилась, уже было собралась опустить глаза и снова приняться за вышивание фьорда, как королева жестом поманила её.
Арнегунда воткнула иголку в канву и поспешила к своей госпоже.
– Я хочу поговорить с тобой, Арнегунда, – повелительным тоном произнесла королева.
– Да, госпожа… – компаньонка почтительно поклонилась.
– Идём, – Зиглинда сделала приглашающий жест рукой, и женщины уединились за прозрачным пологом.
Королева прошлась вокруг мраморного стола и присела на стул.
Арнегунда так и осталась стоять посреди комнаты, ожидая приказаний своей госпожи, та же не торопилась их отдавать. Взор компаньонки невольно скользнул по бронзовым подсвечникам, изображавшим соблазнительных полнотелых нимф. Арнегунда поймала себя на мысли, что рассматривает пышную грудь одной из них, отчего смутилась.
– На днях ты сказала мне, – начала королева, – что совсем не видишь мужа…
– Да, моя госпожа… Я даже думала о том, чтобы отправиться к нему…
– Молодой женщине не место в военном лагере среди мужчин, – наставительным тоном произнесла королева. – Тем более такой привлекательной, как ты. Они перебьют друг друга, оспаривая право обладать тобой… И никто не посмотрит на то, что ты имеешь законного супруга. Даже он не сможет защитить тебя от вожделения наёмников.
Арнегунда печально улыбнулась.
– Иногда мне хочется, чтобы мужчины соперничали за обладание мной… – призналась она. – Жизнь, увы, проходит. Молодость так коротка – быстротечные уходят годы.
Губы королевы тронула чуть заметная улыбка: она попала, как говорится, в цель.
– Да, уметь наслаждаться жизнью – значит прожить её дважды, – поддержала она компаньонку. – Поэтому я хочу открыть тебе одну тайну…
Арнегунда невольно напряглась и широко распахнула глаза.
– Тайну?..
– Да. Мой сын Зигфрид влюблён в тебя и желает, чтобы ты стала его наложницей, – отчеканила Зиглинда.
Арнегунда сначала не поняла её слов. Она продолжала взирать на свою госпожу невинным взором.
– Зигфрид желает тебя, – снова повторила королева.
– Но… Но я замужем… – наконец, осознав смысл услышанных слов, пролепетала компаньонка. – К тому же я знаю, что ложе принца несвободно…
– Последнее вовсе не должно тебя беспокоить. Наложница сына покинула резиденцию…
– Да, но я… – задыхаясь от волнения, пыталась что-то сказать компаньонка.
Королева жестом велела ей умолкнуть.
– Зигфрид молод и красив – не так ли?
– Да, моя госпожа… – согласилась компаньонка.
– Неужели ты боишься его? Или он недостаточно хорош для тебя? – не унималась королева.
