Но беспокойство не оставляло ее. Она оделась, накинула куртку, влезла ногами в большие дедовы сапоги, так и оставшиеся стоять в коридоре под стенкой вместе со всей остальной их обувью.
Открыла дверь и на пороге дома остановилась. Легкий шум ветра доносился со стороны ближних деревьев, а из-за машины, стоявшей между будкой Гугласа и домом, послышался хруст снежной корки.
– Витас! Ты там? – крикнула Рената.
– Да, возле будки, – Витас выглянул из-за машины. – Мы тут с Гугласом играем!
– Идиот! – вырвалось у Ренаты, и она расплакалась. Громко и безудержно.
– Ты чего? – Витас подбежал, поднялся на порожек, обнял дрожащую Ренату. – Что с тобой? Кошмары снились?
– Я испугалась! – призналась Рената. – И кошмар тоже снился. Проснулась, а тебя нет.
– Да я только полчаса, как вышел! Решил с Гугласом поиграть. Ему, бедному, тут невесело!
– Ты же был против Гугласа, а теперь поиграть с ним захотел! Просто как ребенок капризный! – затараторила негромко прямо ему в ухо Рената, успокаиваясь. Она вытерла слезы о его щеку. А он прижал ее сильнее к себе. Потом завел в дом.
За завтраком Витас все еще чувствовал себя виноватым.
– Знаешь, я с ним, с псом, налаживал отношения, – признался он, поедая яичницу. – Мне сегодня понадобится его помощь!
– Помощь от Гугласа? – не сдержала удивления Рената.
– Ага, от него. И от тебя тоже! Если захочешь! Надо одну бизнес-идею проверить.
– А я чем могу помочь?
– Как обычно. Помощь таксиста! – усмехнулся. – Надо будет отвезти нас с Гугласом в город. Вечером, часам к восьми.
– А домой забирать вас когда? – уточнила Рената.
– Можешь с нами остаться. Я бы на твоем месте остался!
– Почему?
– Ну, во-первых, потому, что мы к твоей знакомой поедем! Она будет рада тебя видеть!
– К моей знакомой? – Рената напряглась, припоминая своих знакомых в Аникщяе. Близких знакомых, к которым можно было бы просто так в гости нагрянуть, у нее в городке не имелось. Разве что парочка одноклассников из школы в Андрионишкисе, которые со временем переехали в Аникщяй. Но и с ними она после окончания школы если и встречалась, то всегда случайно и на улице.
– Ладно, не мучайся! – остановил ее размышления Витас. – К Виоле поедем! В твою парикмахерскую!
– К Виоле? В восемь вечера? С Гугласом? А ты ее откуда знаешь? – вопросы посыпались от Ренаты автоматной очередью.
– Из-за тебя познакомился! Сколько в Аникщяе парикмахерских? Полторы! И среди них только одна, в которой тебе покрасили волосы. Вот я ее и нашел. Чтобы нас с тобой один и тот же мастер красил! – на лице Витаса засияла двусмысленная улыбка.
Рената посмотрела на Витаса с недоверием, не понимая: шутит он или издевается.
– Ты что, действительно хочешь покраситься? – наконец спросила она.
– Ну да, я хочу подстричься и покраситься! – сообщил Витас. – Под тебя! Чтобы всё в этом доме соответствовало твоему любимому красному цвету!
– Мой любимый – не красный! Пора бы уже и знать! Мой любимый зеленый!
– Машина красная, любимый свитер – красный? – Витас бросил на упомянутый свитер, в который Рената и сейчас была одета, торжествующий взгляд.
– Свитер – да, а цвет – нет, – пояснила она. – Машин зеленого цвета почти не продают. Да ты меня вообще не понимаешь!
– А что в тебе понимать? – пожал он плечами. – Умная, красивая, креативная, непонятная, что хочу, то и делаю, спорить любишь больше, чем целоваться… Что, не правда?
– Шутишь! – бросила Рената, наигранно обидевшись.
Весь день Витас провел за компьютером, продолжая что-то выписывать в тетрадь из открытых веб-страничек. Проходя мимо, Рената не удержалась и заглянула в открытую тетрадь только для того, чтобы увидеть там десятка полтора номеров телефонов с пометками. А вечером, когда уже стемнело, он напомнил Ренате о поездке в Аникщяй.
Гуглас, оказавшись на заднем сиденье «фиатика», возбужденно крутился и пытался перелезть на переднее, забраться на колени Витасу.
Рената, не привыкшая ездить в темноте, нервно смотрела на снежную колею в желтом свете фар. Машина покачивалась, как лодка в лесном озере на слабой волне.
Когда выехали на асфальт, Рената вздохнула с облегчением. Бросила взгляд на Витаса, на его темные, нерасчесанные волосы.
«Да, постричься ему бы не помешало, – подумала. – Только зачем собаку с собой брать?»
Она бросила взгляд на зеркальце над лобовым стеклом, но Гугласа в нем не увидела. Быстро оглянулась – он спокойно лежал за спинкой ее сиденья.
В салоне-парикмахерской ярко горел свет.
Первое, на что обратила внимание Рената, войдя внутрь, была детская пластиковая ванночка цвета слоновой кости. Она лежала на полу под вешалкой. Виола, приветливо кивнув Ренате, куда больше, как показалось той, обрадовалась появлению в салоне Витаса.
– Щенок в машине, – первым делом сообщил Витас Виоле. – Ну что, как договаривались?
Виола кивнула. В глазах молодой парикмахерши пристально наблюдавшая за ней Рената заметила сомнение и неуверенность, но одновременно ни капли неудобства или стеснительности из-за ее, Ренаты, присутствия.
Виола сдвинула кресло на колесиках в угол салона, попросила Витаса помочь поставить перед зеркалом и туалетным столиком тумбу с ящиками, в которых лежали парикмахерские инструменты. Потом на тумбу подняли детскую ванночку.
Витас принес Гугласа. Щенок в его руках завертел мордочкой, рассматривая яркую, всю в зеркалах комнату салона.
Витас опустил его в ванночку и стал гладить по загривку. Гуглас лизал ладонь Витаса и с любопытством посматривал на свое отражение в ближайшем зеркале на стене. В конце концов отражение так его увлекло, что он забыл про гладившую его руку.
– Он что, себя в зеркале никогда не видел? – улыбнулся Витас.
– Конечно, не видел, – выдохнула Рената. – Разве у него в будке есть зеркало?
Виола обошла вокруг ванночки, присматриваясь к собачке профессиональным взглядом.
– Ну хорошо, только ты его все равно придерживай! – попросила она Витаса и отошла к умывальнику, включила воду.
Гуглас замер, навострил уши в сторону льющейся воды. Зарычал.
– Ты что, дурачок! – Витас пару раз ударил его пальцем по холодному носу. – Тут рычать и гавкать не положено!
А Виола тем временем придавила рычажок смесителя, и вода замолкла. После этого протянула Витасу головку душа с ручкой на гибком шланге.
– Держи над ним, я сейчас потихоньку теплую воду включу.
Гуглас вздрогнул от удивления, когда на него полилась сверху вода. Поднял морду навстречу брызгам, подставил язык, попробовал. Сопротивляться душу он явно не собирался.
