– Мои чаевые поменьше, – сказал он.
– Неудивительно! – Ингрида пожала плечиками. – Они же видели, кто тут действительно работал, а кто нет!
– А мне не за работу… Мне за компанию. Хотя и переводчиком я у них был, когда ездили за виски. Да они и без меня общий язык с продавцом нашли!
– А виски осталось? – поинтересовалась Ингрида.
– Осталось! – закивал Клаудиюс. – Принести?
Девушка отрицательно мотнула головой.
– Можешь сам выпить, когда все уберешь!
Напоминание о работе в этот раз заставило Клаудиюса подняться из-за стола.
Воздух в трапезной особняка пропитался продымленной сыростью. Ночью, когда камин горел, теплый запах костра казался бонусной добавкой ко вкусу виски. Окна были закрыты. Отопление автоматически отключилось в два часа и снова включилось в восемь утра. За это время и температура в особняке упала, и сырой ночной воздух опустился в трапезную через дымоход, опустился и «вошел» через каминную нишу.
Клаудиюсу на минутку стало зябко, и взгляд сам нашел на столе четыре бутылки виски с разными этикетками: две пустые и две недопитые.
Легко совладав с соблазном, он поставил в камине шалашиком последние неиспользованные дрова, зажег.
В кладовке нашел велюровые тряпочки для мебели и, убрав со стола бутылки и стаканы – опустив их на пол у камина, – принялся за благородную инкрустированную столешницу.
В какой-то момент в трапезную заглянула Ингрида.
– Я съезжу в Вейбридж! – сказала она и исчезла.
Когда Клаудиюс вернулся в домик из красного кирпича, на кухонном столике все так же лежали стодолларовые банкноты.
Часы показывали половину восьмого. Ингриды еще не было.
Готового ужина тоже. Клаудиюс заглянул в холодильник. Не найдя в нем ответа на свой голод, сделал чаю.
В заоконной темноте заметил какое-то движение. Выключил на кухне свет и понял, что на улице снова пошел снег – его крупные медленные хлопья красиво опускались вниз на невидимую сейчас землю. Сделал глоток чаю в темноте. Темнота словно сделала его крепче.
«Где же Ингрида? – подумал. – Надо ей позвонить!»
Подумал, но не позвонил. Решил подождать.
Горячий чай разбудил во рту вкус допитого сегодня «Лагавулина». После окончания уборки, когда уже и бутылки, и стаканы, и пиалки из-под орешков и маслин были перенесены в кухню и сложены в посудомойку, Клаудиюс позволил себе немного расслабиться. Кухня особняка была куда просторнее их маленькой кухоньки в домике у въездных ворот. Разделочный дубовый стол по ее центру легко позволил бы разделать на нем свиную тушу. Но в этот раз он был свободен от досок, ножей и прочих кухонных инструментов. Его можно было бы принять за трапезный стол для челяди, для слуг. И он, Клаудиюс, сидел за ним один, поставив перед собой бутылку виски, стакан и тарелку, в которую вытряхнул из пластикового судочка, найденного в огромном двухдверном холодильнике, кусочки жареного бекона. «Интересно, это китайцы не доели или гости? – подумал Клаудиюс. – В любом случае спасибо!» Он прислушался к хрусту холодного жареного бекона на зубах.
Выпив и закусив «по-английски», снова забеспокоился об Ингриде. Вышел на порог дома, вслушиваясь в февральскую темноту. Ничего.
– Какое длинный уик-энд, – прошептал сам себе.
Захотелось спать. Прошел к их домику из красного кирпича. Поднялся в спальню и прилег, не раздеваясь, поверх одеяла. Вздремнул, но через минут сорок испуганно открыл глаза, включил свет.
– Ингрида! – крикнул. – Ты тут?
Никакого ответа.
Клаудиюс спустился на кухню. Часы показывали половину одиннадцатого.
– Что-то случилось? Авария? На улице дождик, а утром падал снег. А она на машине! И ведь тут, в Англии, весь год на летней резине ездят! На летней резине по снегу?!
Клаудиюс занервничал, позвонил Ингриде на мобильный. В ответ – бесконечные длинные гудки.
«Надо что-то делать!» – сказал он себе.
Натянул куртку, влез ногами в ботинки, вышел.
Теперь вместо дождя на землю падал мокрый снег. Из-за этого снега ничего вокруг видно не было. И слышно ничего не было – обычная глуховатая ночная тишина, которую, только если сильно прислушаться, можно разобрать на отдельные далекие шумы, на жужжание удаленного отсюда на несколько миль «моторвея», на «въезжающие» в тишину и «выезжающие» из нее поезда, иногда летящие экспрессом, а иногда ползущие со всеми остановками до станции Гилфорд, на гул самолетов, снижающихся для посадки в аэропорту Хитроу, на десятки и сотни других звуков, объединенных именно своей удаленностью отсюда и своей неотчетливостью.
Клаудиюс нервно зашагал к гаражу. Это действие казалось ему сейчас самым логичным. Ингрида уехала на машине, значит и искать их надо обеих – ее и машину. Они должны быть вместе.
Подошвы ботинок оставляли на снегу темный, мокрый след. Клаудиюс чувствовал, как снег смягчал каждый шаг, не давал ему ощутить под ногами отталкивающую твердь. Он обошел особняк справа – так путь до гаража был короче.
Задние ворота – обычные, металлические, покрашенные в черный – были закрыты. Но на заснеженной дорожке от ворот и до гаража виднелись две темные полосы – следы от колес машины.
– Снег ведь еще не шел, когда она уезжала! – припомнил Клаудиюс, подходя к закрытым гаражным воротам. Постояв перед ними и еще раз убедившись, что следы машины «упираются» в гараж, он, озадаченный, отошел на пару шагов и задумался. Оглянулся, внимательнее осматривая заснеженную землю. Если она вернулась и не закрылась в гараже, то должна была пойти отсюда в дом. А значит, где-то тут должны быть и ее следы!
Два раза он ударил кулаком по металлу ворот. Металл загудел.
– Ида! Ты тут? – крикнул он.
Снова отошел и присел на корточки, рассматривая снег. Показалось ему, что он нашел один след, уже засыпанный свежим снегом.
Достал мобильник и опять набрал ее номер. В ухо ударили длинные гудки, но одновременно он услышал еще какой-то звук, похожий на приглушенный телефонный звонок. Он опустил руку с мобильником, и удаленный звонок прозвучал отчетливее – он доносился из гаража, из-за закрытых металлических ворот.
– Ида! – снова крикнул Клаудиюс и еще раз стукнул кулаком свободной руки по металлу.
Ответа не последовало. Совершенно растерянный, он попробовал вспомнить: а есть ли в их домике дубликат ключей от гаража?
Нет или есть, а проверить надо. Надо взять все ключи, которые есть в доме и проверить: вдруг какой-то подойдет и откроет эти ворота! Может, у нее нервный срыв и она сидит в гараже в машине, специально закрылась от него. Настроение у нее было не очень, это Клаудиюс видел! Она сказала, что болит голова, но при этом села в машину и поехала в Вейбридж?!
Клаудиюс решительно зашагал обратно к дому, обходя в этот раз особняк с другой стороны. Выйдя на угол, он оглянулся на задние ворота, которые были отсюда едва видны. Они ведь тоже закрываются на ключ. А был ли ключ от ворот в одной связке с ключами от гаража? Да и у гаража ведь кроме двух ворот есть еще и двери, и все на замках!
