Барбора пожала плечами. Зачем молодому человеку заглядываться на женщину с ребенком, пусть даже молодую и красивую? Она улыбнулась и даже хихикнула. Он ведь думает, что это ее ребенок!
Настроение улучшилось. Забылся неприятный разговор с Лейлой. Забылась цель этой прогулки и пакет с гостинцами из Бейрута, лежащими внутри коляски рядом со спящим Валидом. И что стало причиной такого всплеска смешливой радости, оттолкнувшей прочь из головы неприятные мысли и беспокойства? Простое мужское любопытство в отношении незнакомой красивой женщины, проявленное пристальным и одновременно полутайным рассматриванием ее лица?
Барборе снова стало смешно. Нет, Париж лучше Вильнюса. Не только больше и красивее, но и лучше! В Вильнюсе ей никогда не приходилось переживать такой резкой и быстрой смены эмоций, как здесь. В Вильнюсе она не переживала за ближайшее будущее, там она себя чувствовала защищенной, как ребенок в утробе матери. А тут. Тут она уже родилась и должна была сама научиться ходить и говорить.
Она повернула направо на рю Клавель. До указанного Лейлой угла, где ее встретит троюродный брат Лейлы Рашид, оставалось идти минут десять.
Глава 50. Пиенагалис. Возле Аникщяя
Снилась Ренате вьюга. Скорее всего из-за недавнего снегопада и из-за связанного с этим снегопадом беспокойства, ведь утром надо было отвозить Витаса на автовокзал в Аникщяй. Он записался на семинар для начинающих бизнесменов в родном Каунасе. Участие в семинаре стоило не дешево, триста литов, но проводил его «гуру предпринимательства из США», открывший, если верить рекламе, десятки фирм по всей Европе и ставший партнером сотням молодых предпринимателей по всей Восточной Европе и Южной Азии.
– А что он может знать о бизнесе в Литве? – спросила Рената, когда дней пять назад впервые услышала о нем от Витаса.
– Цивилизованный бизнес везде одинаковый, – ответил ей Витас. – А нецивилизованный – везде разный, но нецивилизованному бизнесу семинарами не поможешь!
Рената от бизнеса была так далека, как Земля от Луны или Литва от Кореи. А у Витаса – наоборот – деловая жилка оказалась такой толстой, как канат! И чем больше об этом Рената думала, тем больше замечала практичность своего избранника. Сначала она связывала эту практичность с тем, что вырос Витас, в отличие от нее, в большом городе. Но не каждому выросшему в городе под силу продать семь новеньких и одновременно старых, советских «черных ящиков» за сумму, на которую можно у них в Утенском крае, в Аникщяйском лесу два-три года жить!
Вьюга во сне шумела, завывала. И слышался в ней еще какой-то жуткий, тонкий звук, похожий на плач грудного ребенка. Рената накрыла было голову подушкой, потом сдвинула подушку вбок, на край кровати, потом снова под голову ее во сне сунула. А вьюга все не заканчивалась, и этот плач, прорывающийся сквозь завывание ветра, становился все надрывнее. И все страшнее становилось во сне Ренате, и поднялась она – перед глазами снег замельтешил, заблестел, в уши холодный ветер ударил, – побежала босиком по холодной, колючей от проваливающейся под ногами снежной корки земле на детский плач, думая, что кто-то оставил под открытым небом коляску с ребенком, который вот-вот замерзнет насмерть. Побежала, остановилась, и понять не может: откуда она этот плач, этот звук слышит. Он то из-за спины долетает, то сбоку.
От страха стало ей жарко и даже пот на лбу выступил. Или это на горячем лбу снежинки растаяли?
Проснулась. Открыла глаза – стихла вьюга. В голове тоже шумы улеглись. Расступилась чуток темнота перед ее взглядом. Увидела она затылок Витаса. Он спал на боку, повернувшись к ней спиной. Лежал неподвижно. Попробовала она к его дыханию прислушаться, и неожиданно снова плач или звук, на плач похожий, долетел до ее ушей. Замерла. Да, не показалось!
Осторожно, чтобы не разбудить Витаса, она спустилась с кровати пятками на холодный пол, подошла к двери в коридор.
– Ой, да это Гуглас!!! – поняла она, снова услышав скулеж щенка. – Что с ним?
Вышла в коридор, включила свет и тут же зажмурилась.
Гуглас сидел перед многажды крашенной зеленой дверью деда Йонаса.
– Это он тебя выставил? – улыбнулась Рената. – Правильно, ты же не комнатная болонка! Скажи спасибо, что он тебя сразу в будку не засунул!
Опустилась на корточки перед щенком, погладила. Он лизнул в ответ руку Ренаты и опять заскулил, повернувшись к запертой двери.
– Нехорошо, Гуглас! – погрозила ему Рената пальцом. – Хозяин спит, а ты его посреди ночи разбудить хочешь! Так настоящие собаки не поступают!
Она выключила свет. Щенок замолк, улегся прямо под зеленой дверью.
Рената вернулась к себе. Показалось ей, что Гуглас снова заскулил, но уже тише.
Улеглась в кровать, забралась под теплое одеяло. И затянул ее сон на такую глубину, где никакие звуки с поверхности жизни не слышны. Затянул быстро, почти мгновенно. Только будильный звонок мобильного смог ее оттуда вытащить, да и то не сразу.
– Рената! Вставай! – добавился к звонку шепот Витаса. – У меня автобус через час!
Все еще сонная, Рената умылась холодной водой и поспешила на кухню. Включила кофемолку и под ее рассыпчатый шум проснулась окончательно.
Выпили кофе, съели по бутерброду и вышли в коридор. Щенок лежал под дверью к деду Йонасу, лежал почти неподвижно.
– Смотри! – Витас обратил внимание Ренаты на поцарапанный когтями край двери внизу, на содранную зеленую краску и выглянувшую на месте последней покраски темно-синюю. – Наверное, пытался открыть двери лапой, дурачок!
Рената постучала в дверь деда. Не дождавшись реакции, потянула на себя, открыла. На половине деда царила тишина.
Она заглянула в комнату, прошла в спальню, дверь в которую старый Йонас никогда не закрывал.
Дед Йонас лежал на кровати затылком на подушке. Открытые глаза его неподвижно смотрели на потолок. Руки лежали поверх одеяла вдоль тела. Рот был приоткрыт, словно замер на полуслове: полслова вылетело, а полслова во рту осталось.
– Деда! Не пугай! – прошептала Рената, остановившись над ним. – Ты что, умер?.. Ты же говорил, что Йонасы не умирают?!
– Рената, поехали! – донесся голос Витаса.
Рената отрицательно мотнула головой. Хотела крикнуть что-то в ответ, но не смогла. В глазах собрались слезы.
– Где ты? – голос Витаса прозвучал ближе, и шаги его прозвучали рядом. – Что тут?
– Дедушка умер, – прошептала Рената, не оборачиваясь к Витасу, не отрывая взгляда от замершего лица старого Йонаса.
Витас опустил на пол рюкзачок, собранный в дорогу.
– Приехали, – грустно выдохнул он. – Надо звонить в полицию, – добавил тут же.
– Зачем? – спросила Рената отрешенно.
– Ну, смерть ведь… Куда-то звонить надо!
– Может, в «скорую»?
