Андрюс разулся, подошел, глядя на улыбающийся портрет кучерявой африканки на стене.
– Ты устала?
– Ага, – выдохнула она.
– А я думал, мы выйдем поужинаем? У китайцев или вьетнамцев. Или даже у французов? – Он достал две синие двадцатиевровые банкноты и помахал ими над ее лицом, скорее пытаясь оживить ее взгляд, «приклеенный» к потолку, чем удивить своим сегодняшним заработком.
– Ого! – она посмотрела на Андрюса. – Это же сколько ты часов кривлялся у карусели?
– Не у карусели, – ответил он спокойно. – Помнишь, ты мне говорила про «рынок клоунов» на рю де Севр? Кто-то тебе про этот рынок рассказал. Так вот никакого рынка там, конечно, нет. Но есть большая больница и кафе напротив, в котором сидят клоуны. Сидят и ждут, пока за ними не придут родители какого-нибудь больного ребенка. И они приходят и нанимают клоуна! Если у родителей есть деньги, и больному ребенку клоун понравился, то у клоуна будет постоянный заработок. Если не повезет, то одноразовый.
– Ну и как? Тебе повезло? – Барбора уселась на кровати, обняв свои согнутые колени.
– Кажется, да! Меня нанял один африканский дипломат. Из Камеруна. У него там сын лечится. Зовут Поль. Ему лет тринадцать.
– А чем он болеет?
Андрюс пожал плечами.
– Я не спрашивал. Как-то неудобно. Я только часик у него пробыл. Смеется, как здоровый. На английском шпарит, как на родном. Папа тоже. Папа сказал, что зайдет за мной в кафе завтра в пять!
– Сорок евро за час?! – удивленно выдохнула Барбора и грустно покачала головой.
– Нет, по двадцать в час. А что тут плохого? – не понял Андрюс.
– Плохого ничего! Просто не верится. А скажи, – она пристально уставилась ему в глаза. – В этом кафе сидят только клоуны? – Задумчивая грусть на ее лице сменилась веселым любопытством. – С носами, в ярких костюмах с надувными шариками?
– Нет, они одеты, как обычные люди, но у каждого с собой сумка с костюмом и разными приколами. Так что, пойдем поужинаем? – снова спросил Андрюс.
Барбора поднялась с кровати.
Рю де ля Вилетт всегда увлекала за собой вниз, в сторону площади Републик. Вот и в этот раз Андрюс и Барбора, выйдя из четырехэтажного дома, в котором снимали квартирку, повернули направо и отправились вниз по улице. Влажный прохладный ветерок дул им в лицо, он словно поднимался вверх по этой улочке, освежая своим касанием всех, идущих ему навстречу.
– Может, сюда? – Барбора остановилась, глядя на открытый ливанский ресторанчик по другую сторону улицы.
– Давай! – с готовностью согласился Андрюс.
Глава 26. Лондон
– Ну что? Пошли? – прошептала Ингрида, прислушиваясь.
Клаудиюс бросил взгляд на темные пятна двух рюкзаков, лежавших на полу под ногами.
– Ты все проверила? – спросил он, оглянувшись на окошко, за которым темнела лондонская ночь. – Давай на секунду включим свет!
– Не надо. Я все проверила. В холодильнике у нас масло, сосиски. Думаю, до вечера она не поймет, что мы съехали…
Они бесшумно покинули квартиру, поднялись по железной лестнице на уровень улицы и уверенно зашагали в сторону Эссекс-роуд. Когда вышли на нее, повернули налево. Увидев скверик, сбавили шаг и присели на мокрую скамейку отдохнуть.
– Я и не думала, что ты такой ревнивый! – Ингрида бросила на Клаудиюса пытливый взгляд. – В Литве ты таким не был!
– В Литве не было повода.
– Как это не было повода?! Свидания раз в две недели! А ты не спрашивал себя: с кем я могу в промежутки между нашими свиданиями встречаться? Я ведь могла и жить с кем-то вместе, удирая два раза в месяц к тебе, а ему говоря, что еду к родителям…
– Ну ты же порядочная… Ты бы так не поступила!
– А зачем тогда ты поперся следить за мной в парикмахерскую? – Ингрида удивленно покачала головой.
– Ну не платят просто так за две фотографии пятьдесят фунтов, – выдохнул Клаудиюс. – Я за тебя боялся. Этот придурок явно на тебя глаз положил!
– Не придурок, а Карстен, парикмахер! А мужчины-парикмахеры – они всегда тонко ощущают красоту. Кстати, половина из них – голубые! Так что зря волновался!
– Видишь, ты даже его имя знаешь, хотя раньше говорила, что не надо ни с кем тут знакомиться… А что я должен был думать?! Он тебя стриг и фотографировал… А потом повел кормить обедом. Это нормально?
– Нормально, – Ингрида усмехнулась. – Он же не домой к себе повел, а в кафе! Да успокойся ты! Тоже мне: чистый и порядочный! Кто только что с квартиры сбежал, не заплатив за неделю?
– Ну ты даешь! – Клаудиюс обернулся к Ингриде. – Это же твоя идея!
– Идея моя, а ты согласился! Если б ты был чистый и порядочный, ты бы твердо сказал: «Нет, мы так делать не будем! Мы честные!», и мы бы сейчас спокойно спали бы под теплым одеялом…
– …в холодной комнате, – добавил Клаудиюс.
– Вот видишь! Теперь у нас обоих синдром гастарбайтера! Разбогатеем, тогда и вспомним про мораль и честность! Кстати, там, куда мы сегодня поедем, нам никого не надо будет обманывать! Там все по-честному! И даже интернет бесплатный.
– Да, интернет – это самое важное! – хмыкнул Клаудиюс. – Ты только не сказала, куда мы едем, что мы там будем делать и где мы будем жить?
– Помучайся, помучайся! – голосок Ингриды стал наигранно жалостливым. – Я это место нашла, я и решу: когда тебе все рассказать! Хотя я лучше тебе покажу. Когда приедем! Нам там надо быть к десяти утра!
Вспыхнувший монитор мобильника осветил бледное лицо Клаудиюса.
– А сейчас почти два часа ночи, – сказал он.
– Поэтому мы так медленно и идем! – Теплые пальцы Ингриды провели по небритой щеке Клаудиюса. – К десяти утра у тебя вырастет настоящая щетина! Но это не страшно!
К шести утра они добрели, уставшие, до вокзала Ватерлоо. Купили два билета до Ишера и сели в первый пригородный поезд, отправлявшийся на Гилфорд. Железные колеса стучали, прерываясь на короткие остановки. Мимо пронеслись таблички с названиями станций Клэпхэм Джанкшн, Уимблдон, Сербитон. И вот, наконец, после получаса дороги они вышли на мокрую платформу станции Ишер. Вышли и оглянулись.
– А теперь? – спросил, зевая, Клаудиюс, присматривая место, куда можно было бы опустить рюкзак.
– Туда идти еще рано. Надо подождать.
Комнату ожидания на первой платформе индус-железнодорожник открыл как раз, когда они подходили к двери. Улыбнулся. Пожелал хорошего дня.
– Ох, если бы все были такими! – уже опустив рюкзак на пол и упав в железное кресло, произнес в спину железнодорожнику Клаудиюс.
– Ты хочешь, чтобы все в Англии были индусами? – усмехнулась Ингрида.
– Угу, – Клаудиюс кивнул. – Я хочу, чтобы все в Англии были вежливыми индусами-железнодорожниками. Меня такая Англия вполне устроит!
