Дождались товарищей киргиза, которые ушли искать лошадей, и, взяв с собой провожатым находившегося среди них русского паренька, двинулись к леднику.
Скоро на высоте показался самолет, который снизился и сбросил два вымпела с не очень ясным текстом, из которого следовало, что поисковики озабочены долгим отсутствием алма-атинской экспедиции: разведка в сторону Хан-Тенгри не принесла результатов.
Заночевали на луговине.
28 августа. Утром распрощались с проводниками, навьючили карашивака и двинулись. Ленц ушел вперед, и скоро снова показался самолет, но на этот раз ничего не сбрасывал. По черной ровной морене лошади идут, как по шоссе.
Хребет Хан-Тенгри разрезает Южный Иныл-чек, отделяя его от Северного, и сразу крутыми ребрами поднимается на большую высоту. Северный склон почти отвесными, но оснеженными стенами падает к леднику. Лавинные желоба громоздятся на склонах причудливыми, словно имеющими своего творца структурами.
Южный склон менее оснежен, но рельеф его тоже богат, а отдельные вершины внушительны крутизной своих склонов.
Неожиданно на леднике показалось облако. Оно бесшумно разрослось и перекинулось через весь ледник к противоположному склону: тихая лавина.
Черная морена начала всё более погружаться в снежный покров. Обнажения льда стали богаче, по обеим сторонам выпирая серраками – ледяными зубцами.
Вдруг лошадь рухнула в маленькое озерко. В середине его – голова лошади и навьюченный куст карашивака. Отвязали два веревочных повода и с их помощью кое-как выволокли животину.
Сварили на подмокшем карашиваке суп и улеглись спать.
29 августа. Встали рано с намерением дойти до Хан-Тенгри. Вскипятили чай, позавтракали и уже хотели двинуться в путь, как услышали голоса. Алмаатинцы!
Зовут их в лагерь. Вначале они замялись, но затем подошли, оставив рюкзаки внизу. Вид у восходителей суровый: обросли, обгорели, оборвались.
Алмаатинцы сообщили, что 24 августа трое из них взошли на вершину Хан-Тенгри, что бросили много продуктов у подножия и в двух местах выше, а в верхнем лагере оставили палатки; восхождение было чрезвычайно сложным из-за непогоды и жажды; если бы не приказ – вершину бы не взяли; шли они прямо в лоб по ребру; путь технически прост – ступенчатые скалы и осыпи.
– Но всё же было очень тяжело, – признался начальник группы Евгений Колокольников. – На вершине оказались в тумане, оставили банку из-под дымовой шашки, выложили тур из камней на западном склоне и оставили горку из крючьев и карабинов.
Ленц сфотографировал тройку героев, у одного из которых были сильно обморожены руки.
Показался самолет и сделал несколько кругов, удостоверяясь в благополучии алма-атинской группы.
Расстались тепло.
Выехали поздно. Хан-Тенгри уже виден, но расстояния в горах обманчивы.
Лошади вязнут в снегу, одна рухнула в трещину по голову. Особенно сильно увязли задние ноги: подкопались, подвели под живот веревку и выволокли измученное, трясущееся животное.
И вот наконец лагерь алмаатинцев. Сурово высится Хан-Тенгри.
Дали наставления киргизам, чтобы они 12 сентября были на полянке Мерцбахера, чтобы берегли лошадей, – и распрощались.
Виталий расщепляет найденную лыжу и мастерит сани. Остальные готовятся к завтрашнему походу.
Movement XVI. Угол зрения Виталия
Вот он наконец, Хан-Тенгри!
Movement XVII. Угол зрения Евгения
30 августа. Вышли к подножью ребра пика Чапаева, чтобы устроить лагерь чуть выше алма-атинского, ибо последний загажен. Кругом белым-бело, темнеют лишь отвесные скалы. Около самой палатки протекает ледниковый ручей.
К вечеру отсортировали питание.
В этот день была совершена главная ошибка восхождения – пренебрегли акклиматизацией: при сносной погоде и достаточно приличном самочувствии группа решила сразу же идти на вершину.
30 августа. Чудесной лунной ночью вышли на штурм.
Ледник волнообразно поднимается вверх. Миновали несколько глубоких трещин.
Луна закатилась за гребень, и группа застряла в нагромождении серраков и трещин: перед ними крутой склон и бергшрунд.
Влезли в палатки и заснули.
Высота 5450 метров.
31 августа. Встали до восхода солнца, чтобы обнаружить, что находились на верном пути: за бергшрундом и двумя крутыми склонами снова вышли на ровный ледник.
Высота 5650 метров. Часа за два вырыли пещеру, оттаскивая на палатке снег. Начавшаяся буря так и не дала обсушиться. В пещере тепло, но душно.
2 сентября. Ленц и Виталий фотографируют и торят дорогу. По обширным снежным полям последнего цирка вихрями носится ветер. В тумане виден массив Хан-Тенгри: серовато-желтое ребро с круто вздымающейся верхней частью, а правее него – кулуар Погребецкого.
Проторенные следы почти сразу оказываются заметены.
Снег выше колена, иногда проваливаются по пояс. Наконец выбрались на жесткий гребень. Пошла темная осыпь со скалами. В седловинке на сравнительно большой площадке устроили лагерь.
Евгений прошел выше до мраморной короны, пытаясь найти лучшее место.
На перемычке установили палатку, которая вскоре обледенела изнутри из-за выдыхаемых паров. Снег задувает в любую щель, приоткрыть полог для проветривания невозможно. Чтобы как-то дышать, Евгений устанавливает у лица черенок палатки, для продыха отстраняя ото рта и носа брезентовое полотнище.
3 сентября. Погода стала лучше. Палатка обледенела, мешки и вся одежда мокрые. Пологий черный гребень кончился, начался более крутой – собственно массив Хан-Тенгри. Лишь иногда встречающиеся небольшие стенки несколько осложняют подъем, ибо рукавицы снять уже невозможно – холодно.
По западному гребню достигнута высота 6600 метров. Начинает сказываться отсутствие акклиматизации. Михаил апатичен, и вечером ему оттирают ноги, оборачивая бинтом, пропитанным керосином.
Закадровая ремарка
При обморожениях так поступать нельзя, ибо растирания только усугубляют заражение от омертвевших тканей.
Movement XVIII. Угол зрения Евгения
4 сентября. Утро ясное и ледяное: ноги подмерзают даже в валенках. Леонид и Виталий ежатся от холода. Ленц ходит по гребню, стараясь согреться. Евгений вглядывается в панораму: на севере глубоко залегает рукав ледника Иныл-чек, за ним круглые вершины хребта Сары-джас; запад и юго-запад заполнены белыми гребнями.
Решили выходить. И тут снова была совершена ошибка: Виталий внес предложение идти без рюкзаков и взойти сегодня же. Предложение встретило сочувствие большинства.
Вышли налегке.
Виталию трудно: его валенки скользят на скалах.
