– Тупая идиотка! – рявкнул Зажим. – Тут темно, хоть глаза выколи! Как я могу увидеть то, чего не видишь ты?!
Женщина снова зашлась в болезненном кашле. Похоже, она перестала понимать суть произнесенных Зажимом слов.
– Олег! Почему ты молчишь?!
«Лисичка» начала плакать.
– Олег, мне страшно, – захныкала она. – Отзовись. Прошу. Ведь раньше ты всегда отзывался…
– Закрой пасть! – взорвался Зажим, окончательно теряя терпение. – И без тебя тошно, сука!
Женщина не слышала его.
– Олег… Олег, скажи. Скажи что-нибудь, – шептала она, глотая слезы. – Я боюсь. Мне… очень страшно, родной. Милый мой Олежек… Прошу. Не надо… не надо меня пугать!! Олег!!!
– Б…дь, заткнись, или я вырву тебе язык! – заорал Зажим.
– Олег!! Олег!!! – прохрипела женщина. – Очнись! Это я! Я! Оле…
Громыхнула дверь, и голос женщины тут же оборвался, словно ей заткнули рот. Блеснула полоска светодиодного фонарика.
«Он вернулся».
При мысли об этом Зажим почувствовал, как его лицо снова полыхнуло болью от резаных ран. Три маленьких ярко-алых рта, окруженные засохшей кровью, словно ожили при появлении хозяина «теплицы».
Шаркая, мимо Зажима прошел Дикий, волоча за собой чье-то обмякшее тело. Бормоча себе что-то под нос, егерь не без усилий принялся запихивать обездвиженного человека в свободную яму.
«Клей, шляпка. Стишок, шутки, каша. Прожектор, допросы. Багор, миска с водой, – сонно подумал Зажим. – Все по расписанию, твою мать».
Новый «гриб».
Значит, все пойдет по кругу.
Он задремал, склонив голову.
Вскоре из тщательно утрамбованной земли торчала лишь бритая голова Носа. Густо намазав череп брата клеем, Дикий шлепнул сверху коническую белоснежную «шляпку» из плотной резины.
– В нашем полку прибыло, – пробормотал он. – Привет, мухомор вонючий. Ближайший родственник бледной поганки. И хотя внешне ты белый, внутри ты ядовит, как цианистый калий. А еще воняешь, как стоячий носок, и выделяешь слизь. Кажется, все качества, присущие моему брату, отлично отражены в этом «красавце». Ну, прямо наглядное пособие для начинающих ботаников.
Нос хранил молчание, и егерь посветил ему в лицо фонариком. Яркий голубоватый свет блеснул в зрачках глаз мужчины. Дикий протянул руку, надвигая веки на глаза, но они снова задрались, как испорченные жалюзи.
– Я с детства боялся смотреть, как ты спишь, – тихо произнес егерь, не отрывая взгляда от брата. – Ты уже тогда был ненормальным ублюдком. Жаль, что мать не сделала аборт, когда ты зрел в ее утробе, поганец.
Неожиданно рот Носа разъехался в стороны, а глаза расширились. Не ожидая этого, Дикий отпрянул назад и, споткнувшись о лопату, упал на ягодицы. Нос визгливо рассмеялся.
– Что, насрал в фтаны, братифка? Ха-ха-ха! Думал, я сплю?! Фигуфки.
– Урод, – сплюнул Дикий.
Нос снова захихикал, с интересом оглядываясь по сторонам.
– Я так понял, ты меня на полный пансион решил устроить? И кормить, и поить будеф? И уфки фесать?
Несколько секунд егерь с ненавистью смотрел на кривляющегося брата, затем поднялся на ноги.
– Нет, ушки я тебе чесать не стану. Посиди пока здесь, – обронил он. – У нас с тобой будет долгий-долгий разговор.
– И я к нему готов, – подмигнул Нос.
Дикий скрипнул зубами.
Одно из двух. Или у его братца окончательно съехал чердак, или он действительно настолько уверен в своих силах, что вообще перестал чего-либо бояться.
Он включил прожекторы, нажал рубильник, открывающий заслонку вентиляции, и подвал заполнил мерно жужжащий гул. После этого Дикий подошел к широкому стальному ящику, располагавшемуся справа от холодильника, и долго чем-то раздраженно гремел, разбирая инструменты. Когда он вернулся, в одной руке его была электрическая дрель, в другой – удлинитель. За поясом егеря торчал широкий мачете.
Пока он подсоединял дрель к удлинителю, Нос простодушно смотрел на него, задрав голову.
«Глядит, как пес на хозяина», – почему-то подумалось Дикому.
Он нажал на кнопку, и дрель, взвизгнув, пронзительно зажужжала. Сверло поблескивало, вздрагивая в свете прожектора. Он присел на корточки, глядя Носу прямо в глаза.
Игра в гляделки продолжалась недолго. Палец Дикого мягко соскользнул с кнопки, и сверло тут же остановилось.
– Более трех тысяч оборотов в минуту. Но не сейчас, братишка, – усмехнулся егерь, разворачиваясь.
Нос вежливо кивнул, всем своим видом показывая, что всегда готов к продолжению беседы.
Дикий приблизился к мертвому «груздю». Подложив под затылок трупа пустую миску вверх дном, он упер ботинок в его почерневший подбородок. Затем включил дрель и, направив ее в голову «гриба», ловко вогнал сверло в центр черепной коробки. Тут же запахло жженой костью. Увеличивая угол сверла, Дикий расширил отверстие. Убедившись, что дыра получилась нужного размера, он выключил дрель. Вынул наружу сверло, внимательно разглядывая прилипшее к нему вязко-серое вещество.
– Знаешь, для чего это? – спросил он, не оборачиваясь.
– Догадываюсь, – кивнул Нос.
– Вот и хорошо, – почему-то повеселел Дикий. Аккуратно отложив в сторону инструмент, он вынул из-за пояса мачете. Придерживая левой рукой края «шляпки», он тремя точными ударами отсек мужчине голову.
Зажим, обомлев, смотрел на происходящее с раскрытым ртом, запоздало сообразив, что мочевой пузырь его больше не беспокоит – организм все сделал за него.
«Все. Все, нам крышка, – билась в его смертельно уставшем мозгу паника. – Вот и все».
Ноздри зэка уловили запах горелой кости, который с каждой секундой вытесняла вонь разлагающейся плоти.
Между тем егерь аккуратно срезал ножом края «шляпки», приклеенной к отсеченной голове. Закончив работу, Дикий сунул средний палец в просверленное отверстие в черепе, держа голову на весу. Плавно помахивая трофеем, он развернулся лицом к «грибам».
– Поиграем в кегли? – спросил он, сощурившись. Сделав шаг правой ногой вперед, егерь пригнулся и взмахнул рукой, словно намереваясь пустить жуткий «шар» в закопанных жертв.
Ходжа заскулил, мелко-мелко тряся головой.
Зажим устало закрыл глаза.
«Пожалуйста. Пускай, когда я открою глаза, я буду в автозаке. Или на зоне, на своей шконке. Прошу тебя, Господи!»
– Я пошутил, – холодно улыбнулся Дикий, выпрямляясь. – Мы же все по правилам делаем, так? Боулинга сегодня не будет.
С этими словами егерь шагнул вперед, опустив голову в массивную кадушку. Голова булькнула, медленно погружаясь в мутную жидкость.
– Ну что, братишка? – обратился Дикий к Носу. – Как ты себя чувствуешь в новом образе, мухомор ты мой вонючий?
