«Других забираю, а твоя сестра, выходит, других лучше? – сердился тот. – Несправедливо выходит! Если ей можно, то почему другим не…»
«Она кровь не выбирала. Отца с матерью тоже, – не поддался Кракен. – Понятно тебе, братец? Не выбирала. И потому не властен ты над ней в полной мере. Иная у неё дорога. Не утянуть её тебе так просто, иначе не пришлось бы сюда лететь, вестника слать».
«А хочешь, брат, – вдруг сказал вдохновенно Медведь, – хочешь, подменять тебя я стану?.. А ты выберись на солнышко, крылья расправь, полетай сам, не посланцев гоняй…»
«Вот ещё! – обиделся Вран, гордо вскидывая голову. – Никого во владения свои не пущу! Справлюсь, не маленький, чай! Забирай медведицу свою, не больно-то и нужна она мне. Сам ещё прибежишь, просить станешь, дескать, возьми, моченьки моей больше нет!..»
Медведь промолчал, но Анея Вольховна поклялась бы, что он сейчас усмехается, но не злобно совсем.
«Лети, брат. Спасибо тебе. Не злись, не давай зависти в сердце гнездо свить. Нас не забывай, семью свою. Сестёр…»
«Ладно уж…» – независимо проворчал Ворон, расправил крылья и, ни на кого больше не взглянув, взмыл в небеса.
Медведь ласково толкнул носом тень медведицы-Предславы и – о чудо! – не была она уже бестелесной.
«Прощайтесь, – услыхала остолбеневшая Анея. – Но я не Вран. Увидитесь ещё с сестрой. И… племянников с племянницами увидишь тоже».
Огромная седая медведица осторожно, словно не веря случившемуся, шагнула к ней, слегка пошатываясь. Анея Вольховна всхлипнула, обняла сестру за шею.
«Я не исчезну, – прозвучал негромкий Предславин голос. – Спасибо тебе, Старшая… Ну, не плачь, ну пожалуйста…»
«Не за что благодарить-то, Славунька…»
«Я приду», – вновь посулила сестра. И оглянулась на Медведя.
«Спасибо тебе, Великий. Знаю, зачем я тебе, и тем горжусь. Буду тебе верной да весёлой женой».
Анея так и охнула.
«Так суждено было, – ласково проговорил Медведь. Подошёл, осторожно положил тяжёлую голову Предславе на плечо. – Давно я тебя ждал, суженая моя. Ты годы человечьи жила, а я ждал. Так уж устроено оно всё. Далеко кровь расходится, пора и сойтись, не только у братца Кракена потомство быть может».
«А твоё так же, как и моё, биться друг с другом станет?» – ехидно поинтересовался Кракен.
«Потом скажу», – отрезал Медведь. И обернулся к Анее.
«Делай, свершая, правнучка Полоза Предвечного. Гордится тобой твой прадед. Ждёт и он тебя в гости, когда твой срок настанет. Да и Змей Полозович, дед твой, тебе рад будет».
Анея нашла в себе силы улыбнуться.
– Передай великому Полозу, прадеду моему, что приду, как только путь мне откроется. И деду передай, что поклонюсь ему, не замедлю, как дела свои тут закончу.
А отца с ними-то нет, вдруг поняла она. Не с ними он, но ведь наверняка и не у Врана!.. А где ж тогда?
«Когда черёд твой узнать настанет, тогда и проведаешь. А теперь прощай, Анея Вольховна, свершай тебе назначенное. Чем могли, мы помогли, но за тебя всё сделать не можем, сама знаешь».
Она знала.
Низко-низко, до земли, поклонилась она Медведю и сестре. Слезы катились одна за другой, и как же хорошо, что не видит их Молли, ученица, самими Зверями ей посланная!..
Медведь молча кивнул в ответ. Обернулся к Предславе, что-то сказал, но уже для Анеи неслышимо.
Миг – и оба зверя скрылись в зарослях. Не шелохнулась ветка, не хрустнул сучок – беззвучно явился сюда Зверь Земли и так же ушёл.
Старая Анея стояла, уронив руки, и плакала. До тех пор, пока не услыхала что-то вроде «кхм!», донёсшегося с моря.
– Прости, великий. – Она поспешно утёрла слезы. Прикусила губу, даже прокусила, почувствовала кровь на языке. – Всё, поспешаю уже. Два дела осталось. Одно большое, другое не очень…
«Вот с малого и начни», – сказал Кракен.
Анея Вольховна поспешно достала кривой короткий ножичек с рунами по лезвию и рукояти и склонилась над бездыханным телом герцога Бедфорда.
Эпилог
– Не стесняйтесь, не стесняйтесь, дорогой мой лорд. Vareniki берите, у нашей миледи хозяйки они просто божественные. Берите-берите.
– Вы надо мной смеётесь, лорд Хастингс. Да лучше бы я умер там!..
– Чепуха, любезный герцог, полнейшая чепуха!.. Привыкнете. У миледи скучно не бывает. И я предпочитаю жить – а следовательно, и надеяться – даже в этом виде. Мы ведь с вами умерли, не забывайте об этом.
– Лучше б я умер… И зачем вы надо мной смеётесь, лорд Вильям? Как я могу «взять» эти самые ваше vareniki? У меня что, внезапно выросли руки?
– Мысленно, уважаемый герцог, мысленно! Попробуйте взять и положить в рот. Попробуйте. Вот как я. Смотрите!..
– Н-да. Вы просто мастер, дорогой лорд Вильям.
– Нет, дружище. Это миледи наложила на вареники соответствующие чары. Ну, пробуйте же!
– М-м-м-м… да… вынужден признать, дорогой Вильям, вкус действительно… выдающийся. Или это тоже магия? Высокая магия?
– Нет, любезный друг, это кулинарное искусство. Но высокое. Тут я с вами согласен. Ещё один?
– Несомненно. М-м-м, как вкусно!
– И никакой опасности растолстеть, ха-ха-ха!
– Поражаюсь вашему мужеству, лорд Вильям. В нашем-то положении…
– В нашем положении, любезный герцог, надо всё равно получать удовольствие от жизни!..
* * *
На большом столе пыхтел samovar. Теснились чашки с травяными чаями, пироги, варенья, печатные пряники. Прямо у стола сидела, отставив питьё, Добронега Вольховна, госпожа Средняя, держа за руку миссис Анну Николь Блэкуотер. Мама до сих пор имела слегка изумлённый вид; шок, ею испытанный, когда она увидала две головы на серебряных блюдах, мирно беседующие друг с другом, прошёл ещё не до конца.
На коленях мамы, тем не менее, удобно устроился чёрный кот Vasilii, которому мама рассеянно почёсывала живот. Рядом – кошка Ди, терпеливо ждущая, когда настанет её очередь.
– Васька, бездельник, – покачала головой Анея Вольховна. – Мышей иди лови!
Кот лениво повернул голову, взглянул на хозяйку, словно говоря – не видишь, что ли, делом занят? Гостью твою успокаиваю-умуркиваю, а то опять увидит что-нибудь, завизжит так, что во всей округе дивы с гнёзд попадают.
– Ладно уж, – усмехнулась хозяйка. И обернулась к собеседнику: – Дочка ваша, мистер Блэкуотер, не просто «способная», она…
– Джон, миледи, просто Джон.
