Но на сей раз Найт-холл действительно послал в бой «всех, способных носить оружие». В рядах егерей шагали графы и бароны, маркизы, виконты и даже сами герцоги. Ба! Дорсет! А вот и лорд Кавендиш. В истинной, так сказать, плоти.
Две цепи стрелков отсекали маленький отряд от моря. Другая цепь появилась выше по склонам, беря Молли и её спутников в кольцо. На некоторых – знакомые уже стальные доспехи, сипят протянувшиеся паропроводы.
Да, Бедфорд, Сомерсет и компания не теряли времени даром.
И именно Бедфорд вышел вперёд, держа наперевес белый клинок.
– Всё, хватит! – разнёсся его зычный голос. – Довольно!
– Именно что довольно! – неожиданно вступил Спенсер. – Довольно, герцог! Довольно этой глупой распри! Я не вижу никакой пользы от неё, зато вижу множество преимуществ, если мы сядем и поговорим спокойно.
– Мой юный друг, – усмехнулся Бедфорд. – Понимаю ваш энтузиазм. Вы до конца пытались спасти свой план, прикрываясь высокими словесами о благе Короны и Империи. Но мы, пэры Королевства, решили, что для всеобщего блага лучше всего будет, если вы, Джонатан, хотя бы на время отставите ваши экстравагантные эскапады и вернётесь сюда, ко мне, как встарь, когда вы были моей правой рукой. Вернётесь вместе с мисс Моллинэр, естественно.
– А если я откажусь? – Молли сжала кулаки. Госпожа Старшая была очень бледна и дышала тяжело, с пугающими хрипами.
– Вы, мисс, не откажетесь, – безапелляционно бросил герцог. – У вас нет выбора. Вы то, что вы есть, сомнения отпали. Но мы не можем оставить вас просто так. Вы сильная и смелая девочка, поэтому я не стану оскорблять вас ложью. Сделка простая – мы даём уйти всем вашим друзьям, вы остаётесь здесь. Все.
– Не считайте меня дурой, – дерзко бросила в ответ Молли. Волка одобрительно рыкнула.
– Мы не считаем, – ничуть не оскорбился герцог. – Ваши друзья сами по себе – небольшая армия, дать им уйти – огромная уступка с нашей стороны…
– Вы забыли, дорогой герцог, мы уже предлагали мисс Моллинэр подобное, – надменно сообщил лорд Спенсер. – Ничего хорошего из этого не получилось и не получится. Распрю пора заканчивать, пусть мисс Моллинэр уходит на все четыре стороны, пусть знает, что всё равно её дом – здесь, в Империи…
Молли хотелось крикнуть, что её дом совсем не в Империи, а там, за Карн Дредом, и она непременно перетащит туда и маму, и папу, и братика, и Фанни, где бы та сейчас ни пребывала; однако – смолчала.
Нет смысла.
– …Что её дом – в Норд-Йорке, что она – подданная Её Величества, что она – дочь своего народа и никогда не будет счастлива среди чужаков. Пусть она уйдёт, леди и джентльмены, и я бы даже порекомендовал вам приостановить наступление Горного Корпуса. Право же, полученные нами сведения и сам факт существования мисс Моллинэр делают мир с варварами весьма выгодной сделкой.
Тишина. Все как-то разом замолчали, только шумел прибой внизу да посвистывал ветер в вершинах низких кривых сосенок.
Герцог Бедфорд выразительно оглянулся на шеренги егерей. Иные из них оставались стоять, другие залегли за камни или опустились на одно колено, взяв лорда Спенсера, Молли и остальных на прицел.
– Думаю, что сии фантазии нашего юного друга Джонатана можно смело заносить в разряд курьёзов, – витиевато выразился Бедфорд, разводя руками так, точно стоял на театральных подмостках. – Мисс Моллинэр. Я повторяю, выбор за вами… хотя на самом деле его нет. Я готов отпустить ваших приятелей. Я даже готов отдать им, м-м, тело их соратницы.
Волка дёрнулась, Медведь нагнул голову, когти его скребли жёсткую землю, оставляя глубокие борозды.
– Да-да, мисс. Легендарная Седая нашла после долгих лет свой конец здесь, на острове Святого Эндрю. Вами начатая работа завершена – это ведь вы её первой ранили?
Седая? Предслава Вольховна?..
Молли ощутила, как земля уходит из-под ног.
– Ей не помогла магия, – надменно проговорил герцог. – И вам не поможет. Мы умеем останавливать ваш огонь, мисс Молли. Вы видели. Тогда нас было пятеро, а теперь… Так что хотите спасти своих друзей – оставайтесь с нами. Вы нам обещали, – он усмехнулся, – сдаться. Прошло совсем немного времени, пора вернуться к исполнению.
Рядом кто-то всхлипнул – Ярина! Надо же, отчаянная наша превращальщица…
– Вижу, не верите, что тело вашей Седой у нас? Сейчас его доставят. Убедитесь сами. Отдаём его – в знак, хе-хе, доброй воли.
Он повернулся, прищёлкнул пальцами. Повисла вязкая тишина, даже егеря, похоже, затаили дыхание.
Медведь плавно сдвинулся с места, оказался рядом. Молли положила ладонь ему на загривок, на тёплый медвежий мех, ощутила, как напряглись, свились в тугие жгуты его мускулы.
Да, она помнила, как впервые увидела их троих – Предславу Вольховну, Всеслава и Таньшу. Три могучих зверя, вырвавшиеся из глубин таинственного заснеженного леса, загадочные и неуязвимые, – а теперь…
А теперь четверо стрелков, неловко ступая, пробирались по камням, таща с собой носилки.
И на носилках она. Младшая из трёх сестёр.
За спиной Молли зашипела сквозь стиснутые зубы госпожа Старшая, выпрямляясь. Велела властно, на звучном своём имперском:
– Сюда ставьте… kasatiki.
Четверо егерей молча опустили носилки. Если их и удивил язык, на котором заговорила ведунья варваров, то виду не показали, держали марку.
Госпожа Старшая шагнула вперёд и склонилась над их страшной ношей.
И застыла.
* * *
Анея Вольховна стояла над телом сестры. Предслава замерла на носилках, накрытая белым саваном, руки сложены на груди, лицо иссиня-бледное, волосы разметались. Но и крови нет, и впрямь словно спит сестрица меньшая.
Тяжко и жутко взвыла Таньша, задирая волчью голову. Медведь склонился к телу погибшей, стал лизать руки. Молли часто-часто заморгала, бьётся со слезами девочка, молодец, не даёт распуститься себе, они ещё не победили!..
Старая чародейка неслышно позвала, не слыша, но ощущая, как пришло в движение, скользнуло сквозь холодные тёмные воды гибкое чешуйчатое тело.
Кракен понимал, что нужно сделать, он останется невидим в прибое, растечётся, распластается меж камней, укроется в пене до того момента, когда хозяйка позовёт его вторично.
Тогда за её спиной в морских волнах поднимется лес шевелящихся щупалец. У неё, Анеи, будет несколько мгновений, пока егеря не начнут стрелять.
Она смотрела на неподвижное лицо Предславы и заставляла себя думать только о том, как вывести отсюда остальных. Думала только об этом, не давая скорби и ярости овладеть собой, когда вдруг ощутила знакомое уже столько долгих-предолгих лет холодное присутствие чужого сознания рядом.
Анея Вольховна негромко выдохнула, склоняя голову и зажмуриваясь. Великий Кракен, Зверь Глубин, глядел на неё сейчас глазами её собственного ездового страшилища. Он знал, что она сейчас ему кланяется.
