– Прочь! – вдруг раздалось твёрдое.
Лорд Спенсер шагнул вперёд, закрывая собой Молли и остальных, белый клинок его проделал сложный фехтовальный узел, словно на дуэли.
Пустоглазы подались назад. Широкие размахи шпаги заставляли их отступать, однако голод и злоба в дырках-глазницах ничуть не ослабевали.
Вся темнота впереди уже, казалось, состояла только из них.
– Что это? – подавился вскриком Сэмми. Не то увидел, не то почувствовал – стоп, у него же нет никакой магии, он не может – или хватило того, что есть в каждом человеке?!
– Вы уверены, что нам нужно дальше, мисс? – сквозь зубы осведомился лорд Спенсер, вовсю размахивая клинком. Пустоглазы предусмотрительно держались от него подальше.
– Уверена!
На самом деле Молли ни в чём не была уверена. Она ничего не знала наверняка, кроме лишь одного – простого пути отсюда нет и быть не может.
Чтобы всплыть, надо оттолкнуться от дна.
– Тогда держитесь за мной, – властно распорядился девятый эрл.
Да, признала Молли, фехтовать лорд Спенсер умел. Правда, непонятно, зачем все эти финты с бестелесными пустоглазами, но пусть – чёрные тени с провалами вместо глаз подавались назад, вжимались в стены, тонули в них. Однако, стоило маленькому отряду продвинуться дальше, сразу же вновь заполняли тоннель.
Смыкали ряды и придвигались всё ближе. Таньша, замыкавшая процессию, то и дело оборачивалась, щёлкая зубами, и пустоглазы отплывали подальше, но не слишком-то испуганно.
Таньше и Всеславу вскоре пришлось вообще пятиться, глухо ворча и клацая челюстями. Сэмми держался в середине, бледный и перепуганный; Ярина удерживала над головами желтоватый магический огонёк.
– Что они такое, ваша светлость? Вы знаете?
– Не… очень, но… – Лорд Спенсер проделал очередной сложный закрут белёсым клинком, эффектно упав на одно колено в длинном выпаде и заставив пустоглазов отступить ещё. – Дорсет о них писал… э-э-э… «невоплощённая форма маговоспринимающей субстанции», как-то так.
– Nezhit’, короче говоря, – раздался голос Ярины.
– Nezhit’?
– Это, ваша светлость, те, что между жизнью и смертью, – сквозь зубы пояснила превращальщица. Сквозь зубы, потому что один из пустоглазов вдруг вынырнул из стены, борзо кинувшись прямо на Ярину.
Огонёк дрогнул, рухнул вниз, словно шарик с рождественской ёлки, у которого перетёрлась петелька. На месте девчонки-мага возник огромный пёс, чья шкура переливалась мертвенным серовато-жемчужным отсветом. Примерно такое же существо до полусмерти напугало егерей во время схватки в подземельях Норд-Йорка.
Создание разинуло пасть, сделало «гам!», нагибая голову и словно перекусывая пустоглаза пополам.
Тень взорвалась, распадаясь лоскутами мрака, две дыры-глазницы разом исчезли, словно лопнувшие шарики. Но и Ярина вдруг взвыла дурным голосом, рухнула на каменный пол, катаясь и корчась, обеими руками зажимая себе рот.
– Поднимите её! – рявкнул лорд Спенсер, не оборачиваясь.
Молли и Сэм разом кинулись к превращальщице, Сэмми подхватил Ярину под мышки, рывком поднял, Молли же, коснувшись её, едва не завопила сама – кожа Яринки сделалась обжигающе-ледяной.
– Руки убери! – гаркнула она, невольно подражая госпоже Средней.
Руки Ярина убрать не могла. Завывала, содрогаясь, а из глаз градом лились слёзы. Молли знала, что не от страха, – отчаянная девчонка не боялась никого и ничего, – а просто от боли.
Губы Ярины, подбородок, щёки до половины – всё на глазах обратилось в маску из чёрной спёкшейся крови.
Яростно зарычали разом и Всеслав, и Таньша. Подались назад, собой прикрывая раненую и Сэма с Молли. Лорд Спенсер впереди всех отмахивался шпагой.
– Поторопитесь, Моллинэр!
Ого. Даже без обязательного «мисс».
Ничего тут не сделаешь, не придумаешь – без эликсиров госпожи Средней, без её умения сразу понять, что случилось и как с этим справляться. Молли с отчаянием прижала обе руки к почерневшим щекам Ярины, зажмурилась что было сил, заставляя себя «смотреть ладонями», как порой выражалась врачевательница Вольховна.
Холод не-жизни расползался по щекам и скулам, норовил спуститься по шее, к плечам и ключицам. Замораживал кровь в жилах, останавливал всё, высасывал тепло без остатка.
Ярина уже не кричала, крик сделался неразборчивым сипением – не-жизнь добралась до голосовых связок.
Ещё немного – и перехватит гортань, и отключится дыхание!..
Проклятие, ведь дома она, Молли, справилась с этой нежитью на раз-два, и ничего! А тут – сильнее они тут, много сильнее!
– Скорее, Моллинэр!
Верно. Скорее надо.
Ничего не придумав, Молли просто послала вперёд волну тепла, волну своего любимого огня, что рождался у неё словно сам по себе. Так же, как недавно пыталась она в отчаянии справиться со льдом, сковавшим кровь в жилах Кейти Миддлтон.
Незримое пламя сорвалось с пальцев, сшиблось со смертельным, расползающимся холодом. Молли заскрежетала зубами – вновь то же ощущение, словно в больной зуб дантист вгоняет иголку.
Надо… держать… заклятие!
От боли потемнело в глазах и помутилось в голове, но чёрная короста пластами сваливалась со щёк Ярины, глаза её открылись, в них возвращалось сознание.
– S-spasibo… – просипела она. – Давай, гони их, я уже всё, я справлюсь…
– Ваша помощь, мисс Моллинэр, будет весьма кстати, – лорд Спенсер слегка задыхался.
Чем же их достать, эту пустоглазую грязь?
– Они… пьют… магию, – хрипела Ярина, ногтями срывая последние остатки чёрной коросты. На губах выступила кровь, но это уже была просто кровь. – Не… давай им… ничего!
Пьют магию. Хм, логично. И логично, что клинок лорда Спенсера должен помогать. Но что ей теперь делать?
Она не умеет «пить магию». Она может собрать её из собственного сердца или, по всем правилам, из окружающего мира. Но пить? Нет.
Понятно, почему пустоглазы здесь так сильны. Ветер силы, неощутимый теми, у кого магия не достигла нужного уровня, поддерживает их и подкармливает. И этот грязный ветер ей, Молли, отнюдь не помогает, мешает только.
Они пьют магию? Что ж, как бы им тогда не захлебнуться!
Ярина её недооценивает.
Лети, Жар-Птица!
Никто не успел и глазом моргнуть, а сияющие всеми оттенками алого и золотого крылья развернулись в тесноте подземного коридора, отогнали чернильную тьму. Обернулась увенчанная короной из перьев точёная головка, подмигнул чёрный глаз-бусина.
– Падайте! – заорала Ярина, и вовремя – у лорда Спенсера уже задымился рукав.
Жар-Птица пронеслась над их головами, а крылья её раскрывались всё шире и шире, словно не замечая камня стен. Чёрные тени пустоглазов качнулись, потекли вперёд, прямо в огненные объятия Жар-Птицы, пламень её потускнел, и голодные создания на глазах стали раздуваться, превращаясь из складок мрака и темноты, из плоских скользящих теней в настоящие фигуры, пусть и бестелесные.
